— И что сказал?
— Ничего, пытать я пока ещё не научилась. Этих найду и научусь сразу, — рычит сжимая кулаки. — И они мне скажут кто послал, не сами же. Меркель…
— Жив, и он никого не посылал, я не отпускал его, только сегодня утром забрали в больницу. Говорят состояние тяжёлое, несвоевременно оказанная помощь.
В упор посмотрели друг другу в глаза.
— Его и не подозревала, потому, что когда первый раз хотели затащить в машину, в это время меня должен был забрать Меркель и он не подозревал даже о моих планах на него. Склоняюсь к версии с папашкой, других вариантов нет. Прямо возле магазина у дома, видимо где-то караулили, но не удалось, недооценили меня.
— Зато со второго раза удалось.
— Очнулась в машине со связанными руками, — продолжала пропустив едкий комментарий. — Да настолько по-идиотски, что вытащила одну руку сразу же. Хотели по башке булыжником и в свеже вырытую яму.
Молчит, не комментирует, вопросов не задаёт.
— Одному башку пробила этим самым булыжником и морду знатно разбила, так, что ему сейчас тоже наверное не сладко.
Замолчала.
— Грановский откуда там взялся?
— Кто? А, этот… Когда сбежала долго через лес шла и вышла к коттеджному посёлку, а он там живёт оказывается. Мимо проезжал и подобрал меня. Из-за грозы связи не было такси не смогла вызвать, он повёз меня в город, но на выезде я узнала этих и он развернулся вслед за ними.
Острый взгляд в её сторону.
— Отвёз к себе домой.
— Машину запомнила?
— Бэха пятьсот двадцать пятая, красная. На зеркале хрень какая-то висит приметная. Фигурка в виде двух животных и мерцает.
— Номер?
— Вот номер не видела.
— Грановский…
— Обсохла и отвезли домой меня.
— Всё?
— Всё.
— Ничего не забыла?
Помолчала перебирая в голове события слившиеся воедино.
— Ничего.
Андрей чуть не вздрогнул на пискнувшее сообщение. Мельком глянул и убрал телефон.
— Барышня твоя? — не удержалась Алекса.
Холодно посмотрел и не ответил. Девчонка мучилась от боли и мечтала о таблетке, а совсем не о вопросах.
— Держись подальше от Грановского.
— Почему?