— Ты всё ещё не понял? Мы никогда не продолжим, — зловеще зашипела девчонка.
— Всё я понял, только у тебя один вариант искупить вину, долго и мучительно ублажать. И я уже не буду настолько внимательным и нежным, как ранее.
Алекса хохотнула, переоценивает свои возможности, до внимательного ох как далеко.
— Ты же понимаешь, что с тобой будет, когда я освобожусь, зря ты это затеяла, зря, — продолжал зловеще Меркель.
Изображая подругу Алекса закатила глаза к потолку громко вздохнув. Отставила бутылку на столик у окна, ей хватит, руки больше не дрожат, а сердце не бьётся в горле. Слова его уж точно не испугают. Уселась в кресло, достала из пакета виноград, отправила в рот сразу две крупные ягоды. Пристально посмотрела на него. Честное слово до ужасу хочется покалечить и бросить подыхать, а потом будь, что будет. Такой дурой её выставил перед всеми, сама виновата, но у неё хоть оправдание есть. На тот момент была малолетней глупышкой. А вот у него есть, чем себя оправдать?
— Долго ты на меня любоваться будешь? Давай уже свои вопросы, — свирепел Меркель устав ждать.
Она продолжала поедать ягоду за ягодой изучающе рассматривая жертву.
— Было бы на что любоваться, — усмехнулась, проходясь по нему насмешливым взглядом.
— Давай уже, хорош ломать комедию, — дёргал руками пытаясь вырваться.
— Не старайся, я взяла самые крепкие.
Чуть не оскалившись он матерился. Через пару минут успокоился и уставился на неё. Она тут же бросила на стол виноград и встала сложив руки на груди.
— Вот теперь рассказывай зачем я тебе?
— Я говорил зачем.
— И врал.
— Чего ты хочешь от меня услышать?
— Как там поживает левая сторона твоей машины?
Меркель резко вскинулся.
— Вот тварь!
Она пропустила мимо ушей.
— Я там была и всё видела.
— Ты за мной следила? Придурошная, — засмеялся мотая головой. — Ненормальная.
— А по твоему я должна была закрыть глаза на то, как ты меня разводишь? С какого перепугу? Жрать твою дешёвую лапшу со своих ушей?!
— Лекс-с, давай нормально поговорим, без этого дурдома, — дёрнул руками.
Молниеносно схватив запустила в него бокал, в голову не попала, лишь осыпало его осколками разлетевшись о стену.
— Начинай, с самого начала, какого тебе от меня надо? Что там за война у вас с Уимбергом?
— Очень сильно пожалеешь, когда отпустишь, — пообещал, пакостливо улыбаясь.
— Кто сказал, что я тебя отпущу? — подходя ближе.
Подняла платье, вывернула и одела. Села на край постели обернувшись к нему.
— Я слушаю, внимательно, пока раздумываю, чем тебя лучше прикончить, бутылка… или есть ещё сюрпризы, — посмотрела на свою сумку стоящую на тумбочке.
Меркель недоверчиво скосил глаза туда же.