Утро пришло с головной болью. Мозг проснулся, а глаза не хотели открываться, во всём теле слабость и ломота, словно на кануне трактор переехал. Нос улавливал подозрительно знакомые запахи, которых давненько не было в этой квартире. Алекса тяжело села, нащупала на тумбочке таблетки, только было их там так много, что не разобрать какие сейчас нужны. Поморщившись, пришлось поднять с трудом веки. Выбрала те, которые обезболят, сползла с кровати и прямиком в ванную.
Возьми себя в руки, размазня! Повторяла мысленно. Чего раскисла, слабачка? Выдохнула и шагнула под ледяную воду. Чуть не взвизгнула, продержалась всего несколько секунд и открыла горячую. Как долго привыкаешь, и как быстро отвыкаешь, на зимнее время придётся забыть о закаливании спасающем мозг от взрыва.
Подсушила волосы и направилась на кухню. Ей показалось, или дико знакомые голоса негромко разговаривают за прикрытой дверью. Ускорилась, толкнула, да так и застыла в проходе.
Андрей сидел к ней лицом, прошёлся ленивым взглядом с ног до головы, самодовольно ухмыльнулся. А потом и вовсе отставил чашку, озарил шикарной улыбкой.
— Доброе утро.
Проигнорировала наигранно слащавый тон, обратила взгляд на Артемьева. Он кашлянул смущённо и остановился на её лице.
— Ты вовремя, хотела уже идти будить, — перекладывает яишницу на тарелку Екатерина. — Одевайся и завтракать.
Алекса не двинулась с места, ей абсолютно всё равно, что она сейчас в трусах и футболке, которая еле-еле прикрывает бельё. Глаза зло прищурились.
— Вы какого тут все делаете?
Спросить удалось спокойно, даже оставить в голове нехорошие слова.
— Нам надо поговорить, всем вместе.
— Мам, ты разве не знаешь, со слов нам надо поговорить начинаются проблемы?
— Алекса…
— Всё! — оборвала мать резко. — Я тороплюсь на работу.
Развернулась уходить, как в спину услышала:
— Алекса.
Медленно обернулась.
— Да, папа.
Артемьев на ноги поднялся, Уимберг выплюнул обратно кофе, но не от удивления, подавляет признаки хохота.
— Алекса, я сделал всё как ты хотела. Больше нет угрозы для твоей жизни, ты вольна передвигаться, где захочется без сопровождения. Вопросы Кати, я тоже все решу. Всё как ты просила. Может я уже заслужил нормального отношения, — подошёл к ней ближе отец.
— Я ничего у тебя не просила, — дерзко вскинула голову. — Я сказала тебе, вернуть всё на место и избавить от проблем, что ты создал.
Мужчина возвышаясь над ней усмехнулся, спрятал руки в карманы брюк.
— Хорошо, пусть так. Но неужели даже узнать не хочешь…
— Не хочу, — отрезала.
Снова хотела уйти.
— Алекса, мы семья, хочешь ты этого или нет. Ты, я, Андрей, Катя, мы семья. Мы должны держаться вместе.
— А-а, снова старая песня о семье. Сходняк хотите, ну так вперёд, заказывай ужин в ресторане. Время мне сообщением вышлешь, обсудим, как нам, всем, — сделала ударение, — существовать в одном городе.
Артемьев хохотнул, только вот как-то не весело. Покачал головой в след девчонке, что уже скрылась у себя в комнате.
Злая, голодная, мучимая головной болью, быстро одевалась. Джинсы, футболку даже переодевать не стала, схватила рюкзак и к выходу. Вытряхнула из полки обувь, белые кроссовки сойдут. Накинула куртку и обернулась, почувствовав на себе взгляд. В упор посмотрела на мать, собирая растрёпанные волосы в хвост. Ничего не хочет знать, дико достали, до чёртиков в глазах.
Уже взялась за ручку двери, открыла и тут же резко развернулась.