Хохотнула, за что тут же была стиснута стальными руками.
— Какой ужас, а я был уверен, нравлюсь тебе.
Вдвоём в темноте наводит только на одни мысли, которые так и вертятся в её голове. Воздух вокруг парочки потрескивает разрядами.
— Поехали? Ты совсем замёрзла, — сжимает ледяные ладошки.
Одновременно поднимаются. Уже в салоне автомобиля говорит:
— Может ко мне, на кофе… То есть на чай.
— На кофе, со сливками.
Грановский широко улыбается.
— На кофе пошло приглашать, его обычно по утрам пьют, со сливками на чьём-то теле.
Округлив глаза, Алекса шепчет себе под нос ругательства. Вот какие мы значит! Пошлые намёки так и прут из него.
— То есть, если на кофе, то я должна остаться на ночь?
— По идее да, — смотрит в упор.
— Везите меня домой, мистер Грановский. Кофе дома выпью, там на ночь и останусь.
— Хорошо, — сразу согласился. — Может всё-таки расскажешь.
Пока вёз её домой, Алекса поведала все события до нападения и о самом покушении. Уж лучше эта неприятная тема, чем разговоры о кофе на завтрак в постель. Возле подъезда берёт её за руку.
— Не поцелуешь на прощание? — в глазах искры смеха.
Издевается! Склоняется совсем близко к лицу. Она нервно выдернула пальцы из захвата.
— Нет, — выскочила из машины.
— Алекса, — догоняет.
Застыла на полушаге оборачиваясь.
— Злюка, ты забыла о безопасности.
За руку ведёт в подъезд, а она тяжко дышит. Тело пылает. В лифте вдвоём очень тесно. Этот момент прощания каждый раз изматывает её нервную систему до невозможного. До последнего играет девчонка роль совершенно спокойного человека, а вот руки сдают, дрожат позорно и не слушаются. Грановский отбирает ключи и открывает сам замок. На этом не останавливается, притягивает к себе ахнувшую Алексу. Громко хлопает входная дверь, отрезая их от остального мира. Разорвав краткое объятие, Алекса пугливо отступает, он же следует за ней шаг в шаг. Обхватив за затылок стремительно порабощает губы растерянной девчонки. Непроизвольно упирается ладонью ему в грудь, пытается разорвать поцелуй или она сейчас задохнётся. Но Грановский подавляет сопротивление, притягивая ближе. Ладонь мужчины властно сползает с поясницы на ягодицы. Кажется кто-то решил остаться на кофе.
* * *
Орудуя большим ножом, Богдан нарезает огурцы громыхая о доску. Нестеров ехидно улыбается, наблюдая смену эмоций на лице друга при упоминании Алексы. Рассказывает, а самого переворачивает от внутренних переживаний. До сих пор не может успокоиться.
— Захожу, а тут она такая… — недоговаривает стиснув челюсти.
Бросает нож, Нестеров вздрагивает.
— Какая?
— Умопомрачительно красивая, милая при милая девочка… — склоняется Богдан над столом, понижая голос. — Как увидел в этом дурацком платье, так и понесло. Да, захотел всё это смыть с неё, и платье, и красивые глаза. Такой распрекрасной сделать, чтоб из дома выйти не смогла, — усмехается. — Остудить самолюбие заодно, до сих пор помню пакостливую улыбочку. Прямо перед глазами стоит. Смотрит на меня… — отмахивается расстроенно. — Дибил я короче, послушался тебя придурка, наговорил лишнего, унижался перед ней, теперь насмехается сука, как красиво отшила.
Нестеров не успевает ответить, видеозвонок как раз от виновницы разговора. Сразу же принимает.
— Дима! У нас проблемы! — начинает девчонка с ходу.