И его.
Мужчина, который доставляет мне это удовольствие — или, скорее, вырывает его из меня пинками и криками.
Он позволяет моему телу упасть на кровать, а меня трясет от последствий оргазма.
Почему это ощущение настолько подавляющее? Почему я не чувствую своего тела и в то же время чувствую его слишком сильно?
— Я знал, что ты на вкус как мое новое любимое блюдо. — Он высовывает язык и облизывает блестящую влагу на губах.
Кажется, я кончу от одного только вида.
— Ты хоть представляешь, какая ты чувствительная и отзывчивая? Твой тонкий голос и приглушенные стоны заставили мой член захотеть занять место моего языка. — Его пальцы цепляются за пуговицы джинсов, расстегивая их по одной за раз, медленно, неторопливо, словно он знает, какое именно воздействие оказывает на меня, и усиливает его.
Играет со мной на свое усмотрение.
Когда он освобождает свой член, я слегка отклоняюсь назад, качая головой. Он большой и в длину, и в обхвате, и такой твердый, что я физически отшатываюсь.
— Ты... ты не вставишь эту штуку в меня.
— О, я вставлю. И что? Серьезно? Это то, что ты называешь членом в своей голове? — он опускается на меня и яростно двигает своим членом вверх-вниз.
Если он будет вести себя так грубо, то расправится со мной в мгновение ока.
— Пожалуйста, не надо. — Слезы собираются в моих глазах.
— Шшш. — Он наклоняется и прижимает свой язык к моему веку, слизывая мои слезы еще до того, как они вырвутся наружу, а затем шепчет мне: — Не плачь, когда мы еще не начали.
Из моих легких вырывается всхлип, и я кладу две дрожащие руки ему на грудь.
— Я... я пьяна. Я не смогу бороться с тобой.
— Ты не смогла бы бороться со мной, даже если бы не была пьяна.
— Джереми... пожалуйста.
— Ты бы тоже умоляла Лэндона, если бы он был здесь? Нет, не стала бы. Ты бы раздвинула ноги и предложила ему свою задницу, если бы он только взглянул на нее.
— Лэн не сделал бы этого со мной, — пробормотала я. — Он не монстр.
Он поднимает кулак в воздух, и я закрываю глаза, ожидая, что он ударит меня или что-то в этом роде, но до моих ушей доносится только стук.
О матрас.
Вот что я понимаю, когда смотрю сквозь веки. Он ударил своим кулаком в матрас.
И его глаза стали такими темными, что чуть не проглотили меня целиком.
— Монстр, да? — его спокойный голос противоречит его выражению, когда он хватает меня за челюсть с силой, которая пробирает меня до костей. — Если ты так обо мне думаешь, то, наверное, стоит пойти на это, нет?
Мои ногти впиваются в его рубашку с таким отчаянием, которого я никогда раньше не испытывала.
Не только чтобы остановить его, но и потому, что я не хочу потерять то чувство, которое медленно, но верно развивалось в моей груди.
— Поцелуй меня, — шепчу я в отчаянной попытке отвлечь его.
Он делает паузу, и, если бы я не знала лучше, то бы сказала, что он был застигнут врасплох.
— Зачем?