Гарет: Как я уже сказал. Жизнь.
Киллиан фотографирует сцену, точнее, Брэндона, который игнорирует хаос, разворачивающийся вокруг него, поставив локоть на стол и опершись подбородком на руку. Он проверяет свой телефон со скучающим выражением на лице.
Ухмылка Чеширского кота приподнимает губы Киллиана, когда он отправляет фотографию в групповой чат.
Проходит всего секунда, прежде чем приходит ответ.
Николай: Где ты, мать твою, наследник Сатаны?
Киллиан: Расширяешь мои возможности?
Николай: Пошел ты нахуй. Не нервируй меня, а то я отрежу тебе член, пока ты спишь.
Киллиан: Я тоже говорил тебе не действовать мне на нервы, но ты пошел и выпил с Глиндон.
Николай: Это было несколько недель назад.
Киллиан: Все равно считается.
Николай: Знаешь, что тоже считается? Количество твоих дней.
Джереми: Успокойся.
Николай: Джер! Ты видел, какую чушь он несет?
Джереми: В его словах есть смысл.
Николай: Ни хрена? Как ты можешь принимать его сторону, а не мою?
Джереми: Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал о том, что сделал за последние пару недель, Нико.
Николай: Ты, блядь, не можешь быть серьезным. Я теперь даже не могу поговорить с Сесилией?
Джереми: Нет, если это может помочь.
Я делаю снимок стола, включая Брэндона, и отправляю его в групповой чат.
Николай: Я ранен, Джер. Почему ты не взял меня с собой?
Джереми: Я думал, ты был занят... чем? О, сном, чтобы сохранить энергию для насилия.
Николай: Я бы пожертвовал этим ради тебя, Джер. Для чего нужны братья?
Джереми: Ага. Ты все равно уклонился от пули. Британцы скучные, за исключением Сесилии.
Киллиан: И Глиндон. @Николая Соколов Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я взял тебя на прогулку, но ты сказал нет.
Николай: Я не твоя гребаная собака, ублюдок. К тому же, я только что узнал, где это место. Приготовься встретить своего создателя через пятнадцать минут.
Я выключаю экран своего телефона. Мы с Сесилией должны уйти, пока не появился Николай и не начал драму более значительного масштаба, чем Ремингтон, потому что, в отличие от него, мой друг действительно разговаривает кулаками.
— Сейчас вернусь, — шепчет Сесилия, затем вынимает свою руку из моей и направляется в ванную.
Я продолжаю смотреть ей вслед, глаза слегка сузились. Хотя меня отвлек Николай и его выходки, я замечаю, что сейчас она читает сообщение.
Мне также не нравится выражение ее лица, когда она только что ушла. В нем был оттенок нервозности и, что более важно, вины. Какого хрена она чувствует себя виноватой?
Шум и движения вокруг стола кружатся, смешиваются и взрываются в черно-серых тонах, пока я не перестаю видеть.