Я не могу заснуть.
После, кажется, нескольких часов, я сбрасываю одеяло и вскакиваю с кровати.
Мой визит домой был полностью захвачен Джереми, и, несмотря на первоначальный шок из-за того, что он здесь, то, что я вижу его с мамой, и то, что он на самом деле принял папины ненавязчивые угрозы, сделало мое сердце таким целым.
Я никогда не думала, что все пойдет именно так, но какая-то часть меня радуется такому неожиданному повороту событий. Та часть, которая сжималась от тоски по нему с тех пор, как я его оставила, и начала правильно дышать только тогда, когда увидела, что он стоит в нашем доме.
Вместо того чтобы сразу направиться к двери, я разглаживаю свою пижаму, похлопываю себя по щекам и брызгаю на себя духами.
Я смотрю на свое лицо в зеркале и впервые за много лет не отворачиваюсь с отвращением. Я не вижу, как мое отражение дуется в ответ.
На самом деле, я чувствую себя красивой и улыбаюсь, и отражение кажется мягким в свете лампы. Моя комната — это вдохновение для комнаты на острове Брайтон. Стены и потолок покрыты страницами манги, местами порванными, когда папа был неаккуратен. Когда мы оформляли мою комнату, нам никто не помогал. Однажды в выходные мама и папа надели свои дурацкие комбинезоны, попозировали у двери, как подражатели декораторам, и сказали, что мы сделаем это дерьмо.
Мы провели целый день, переставляя и вклеивая страницы. Мама хихикала над некоторыми клишированными сценами и говорила, что я беру пример с нее, любящей романтические истории. Папа хмурился, глядя на некоторые из моих вариантов манги.
Это одно из моих любимых воспоминаний.
Убедившись, что я достаточно презентабельна, я направляюсь к своей двери. Уже поздно, так что, надеюсь, папа уже спит. Если нет и он присматривает за комнатой Джереми, я просто притворюсь, что мне нужно что-то взять с кухни.
Боже. Кто бы мог подумать, что красться по собственному дому будет так нервно?
Я уже собираюсь открыть дверь, когда темная тень проскальзывает с открытого балкона. Я застываю на месте на долю секунды, прежде чем бежать к двери.
Я не успела сделать и двух шагов, как большая рука обхватывает мой рот, и знакомый голос раздается возле моего уха.
— Шшш. Не борись со мной сегодня. Как бы мне ни хотелось выбить из тебя всю дурь и заставить кричать, пока я разрываю твою киску, но твой отец этого не оценит.
Я выдыхаю, пытаясь успокоить внезапный всплеск нервов.
Его тепло окутывает меня, когда он скользит рукой от моего рта к талии. Вес его присутствия рядом со мной в сочетании с ароматом его кожи приводит мое тело в режим повышенного внимания.
Он лижет мочку моего уха, и я дрожу, когда его стон вибрирует на моей коже.
— Ты надушилась? Ты так хорошо пахнешь, что мне хочется тебя съесть. Чертовы водяные лилии.
Я рада, что сделала это.
— Тебя здесь не должно быть, — говорю я, хотя еще две секунды назад планировала пробраться в его комнату.
— Я знаю.
— Ты даже не должен быть в Лондоне.
— Я знаю.
— Ты мог хотя бы сказать мне, что приедешь, чтобы я была морально готова.
— Я знаю.
— Тебе есть что сказать, кроме того, что «я знаю»?
— Ты больше никогда не пропадешь из моего поля зрения, Сесилия.
От собственнической окончательности его тона у меня пересохло во рту, и я несколько раз сглотнула.
— А что, если мне придется исчезнуть из твоего поля зрения?
— Этого не случится.