— Не твое дело.
— Сесилия... не выводи меня из себя еще больше.
— Это заявление должно быть адресовано тебе! Почему ты меня беспокоишь?
— Какого хрена ты всегда стоишь у меня на пути?
— А ты почему?
— Ты чертовски раздражаешь.
— А ты дикий зверь.
— Похоже, ты не возражала, когда я трахал тебя как животное. На самом деле, ты кричала и умоляла, чтобы тебя взяли, как мою грязную маленькую шлюху. Но теперь, когда моя метка исчезла с твоей кожи, ты думаешь, что можешь позволить другому мужчине прикасаться к тебе?
Мое изголодавшееся тело нагревается, но я заставляю себя сохранять спокойствие.
— Позволю ли я другому мужчине прикасаться ко мне, трахать меня, брать меня, как грязную шлюху, или обливать меня грязью — это не твое собачье дело. На самом деле, у меня может возникнуть соблазн принять предложение Лэна и провести для меня экскурсию по секс-клубу.
Я не соглашусь, и я действительно не знаю, что на меня нашло, что я так говорю, но я хочу отомстить.
Я хочу причинить ему боль за все то время, что он оставил меня в подвешенном состоянии.
Он сделал меня зависимой от него, а потом заставил меня пройти через самую страшную ломку.
А лучший способ разозлить такого собственника, как Джереми? Завести разговор о других мужчинах. Особенно о Лэндоне. Он явно ненавидит его.
— Что ты только что сказала? — спрашивает он медленно, угрожающе и с напряжением, достаточным, чтобы разрушить гору.
— Я сказала, что пойду в клуб с Лэном. Немного поэкспериментировать и посмотреть, что испытывают другие мужчины. Я уверена, что не все они так драматичны.
В одно мгновение я стою на месте, а в следующее он прижимает меня к ближайшей стене, крепко обхватив за шею.
Дыхание выбивается из моих легких по совершенно другой причине.
Я нахожусь в таком положении, когда сила Джереми захлестывает меня до тех пор, пока это единственное, что я вдыхаю.
Пока это единственный ритм, который просачивается в мои легкие.
— Это был риторический вопрос, Сесилия. Ты не должна была отвечать.
Мой взгляд встречается с его свирепыми глазами.
Я хочу спровоцировать его, разозлить его. Я хочу, чтобы он почувствовал хоть унцию той боли, которую он причинил мне.
— Почему? — я напрягаюсь. — Тебе не нравится представлять, как другой мужчина срывает с меня одежду и погружается в меня, пока я стону от желания?
— Прекрати.
— Я буду умолять его двигаться быстрее, сильнее. Я буду произносить его имя. Вообще-то, я буду стонать.
— Заткнись, блядь, — он тянет меня вперед, обхватив за шею, потом снова толкает назад. — Похоже, ты этого не понимаешь, так что позволь мне разъяснить тебе. Любой член, который приблизится к тебе, будет отрезан, и ты будешь купаться в его крови. Может, я и дал тебе пространство, но твоя задница по-прежнему принадлежит мне. И киска. И рот. Все твое принадлежит мне. Ты принадлежишь мне. Но если у тебя есть желание проверить это, то, конечно, проверяй. Я покалечу перед тобой столько ублюдков, сколько ты пожелаешь, пока ты не насытишься.
Он серьезно.
Я знаю, что так и есть.
Джереми никогда не давал обещаний и не выполнял их.