Очевидно, этот принцип не распространяется на разъяренную девушку, которая только что вышла из комнаты.
Я задерживаюсь на несколько минут, не только чтобы изгнать все импульсивные мысли, но и чтобы усыпить свой член.
Неважно, что я был внутри нее не больше десяти минут назад; всегда есть эта первобытная потребность впиться когтями глубоко в ее кожу и никогда не останавливаться.
Но либо я успокоюсь, блядь, либо навсегда похищу ее в свое логово, где никто не сможет ее найти, не говоря уже о том, чтобы увидеть.
Или прикоснуться к ней.
Образ тех двух ублюдков, положивших свои руки на нее, вызывает новую волну ярости — определенно не тот образ, который должен быть в моих тщетных попытках расслабиться.
Я не беспокоюсь, что она сбежит. Я знаком с владельцем клуба, новым парнем, пытающимся вести дела с мафией, и он даст мне доступ к записям камер наблюдения, если я попрошу. Кроме того, мой самый эффективный охранник, Илья, имеет четкий приказ следить за Сесилией на случай, если она отключит телефон, как это было раньше, или исчезнет без предупреждения.
Так я узнал, что она здесь, и последовал за ней.
Я набираю его номер, и он отвечает после двух гудков.
— Обстановка, — говорю я в упор.
— Мисс Найт пытается вынести свою подругу, которая настолько пьяна, что смеется, будучи спящей.
— Место.
— Левая сторона бара.
— Отгоняй любое нежелательное внимание, пока я не приду.
— Понял, босс.
— Что случилось с теми двумя, что были раньше? — я выхожу из комнаты, не чувствуя себя спокойнее ни на йоту.
— Я добился, чтобы их вышвырнули из клуба.
— Хорошо.
— Босс.
— Да?
— Один из них, блондин, сказал что-то такое, от чего мисс Найт побледнела.
Я делаю паузу, мой палец скользит вверх и вниз по задней поверхности телефона. Теперь, когда я думаю об этом, Сесилия выглядела на грани состояния диссоциации. Я подумал, что это потому, что она была окружена двумя парнями и могла почувствовать угрозу в присутствии противоположного пола.
Это была провокация, когда она сказала, что переспит с кем-то другим. Я знаю, что она не сможет, но меня это все равно взбесило.
— Что он сказал? — спрашиваю я Илью.
— Что-то о том, что она слишком красива, чтобы прятаться. Как только он произнес эти слова, на нее как будто что-то нашло.
Это может быть частью ее настороженного характера, но что-то мне подсказывает, что это не так.
— Он ведь студент нашего университета?
— Возможно. Он и его друг — американцы.
— Найди его.
Вот тогда я и узнаю, будет ли это всего лишь мелкое уголовное преступление за то, что он посмел танцевать с ней, или что-то другое. И кого я обманываю? С таким же успехом это может быть поводом отрезать ему член за то, что он посмел к ней прикоснуться.