Днем я думаю о предстоящей ночи и о том, как она поддастся своим инстинктам и мне. Ночью я думаю о том, что нескольких часов недостаточно.
Нет никаких причин, почему бы мне не иметь ее в своем распоряжении каждую секунду каждой минуты каждого дня, как и где бы я ни захотел.
Мой зверь хочет запереть её здесь, запереть двери и запретить ей выходить. Она может сопротивляться вначале, но у нее не будет выбора, когда я сотру все пути отхода.
Но это значит лишиться огня, который пылает в ней, борьбы и... жизнь.
Она так полна жизни, несмотря на некоторые эпизоды диссоциации, которые становятся все реже и реже.
Но они все еще случаются. Какая-то ее часть застряла в том гостиничном номере два года назад с тем ублюдком, который скоро потеряет все.
Я поручил кое-кому изучить его, его семью и чертовы скелеты в его шкафу. Как только у меня будет вся необходимая информация, его жизнь закончится.
Как только мы оказываемся внутри, я укладываю Сесилию на диван и накрываю ее легким одеялом. Затем сажусь на кресло напротив нее, опираясь локтем на подлокотник и держа подбородок на кулаке.
Так я делаю всякий раз, когда она засыпает или когда я слежу за ней издалека. Я смотрю, думаю и пытаюсь решить, что собираюсь с ней делать.
То, что начиналось как игра извращенной похоти и звериного желания, превращается в опасное чувство собственничество и безумную одержимость, которую я не могу остановить.
Мой телефон вибрирует, я встаю и выхожу на улицу, закрывая за собой дверь.
Я отвечаю.
— У тебя что-то есть для меня?
— Никакого привет, как поживает мой любимый дядя? — сказал Ян недоверчивым тоном с другого конца.
Он не только один из ближайших охранников моего отца, но и лучший друг моей матери, на протяжении всей моей жизни. Отец не в восторге от этого факта.
— Полагаю, ты бы не позвонил, если бы у тебя не было для меня информации, — говорю я деловым тоном.
— Ты так похож на своего отца, что это отвратительно, — он говорит с русским акцентом, затем вздыхает, — А я-то думал, что годы, проведенные вместе, позволят тебе постичь мой превосходный характер.
— Ян.
— Хорошо, хорошо. Хотя я не совсем понимаю, что ты имеешь против симпатичного паренька, я смог определить и найти этого ублюдка. Это было намного проще, чем ты говорил, что также является еще одним аргументом для скуки.
Я провожу указательным пальцем по бедру, вперед-назад.
— Пришли мне все, что у тебя есть.
— Никакого спасибо, Ян. Я подарю тебе сувенир из Англии?
— Спасибо. Я твой должник.
— Вот так-то лучше, — он делает паузу. — Я уверен, что мне не нужно беспокоиться о тебе, но ты ведь не втянешь себя в неприятности, не так ли? А если у тебя будут неприятности, ты обязательно дашь мне знать, чтобы я мог присоединиться, верно?
— Это мой бой. Тебе не о чем беспокоиться.
— Это мой мальчик. Но не навреди себе. Твоя мать беспокоится, думая, что ты растешь бессердечным человеком, похожим на младшую версию твоего отца. Спойлер: она была не самой большой его поклонницей в те времена.
Я знаю об этом все.
Просто потому, что я был ребенком, мои родители и даже Ян думают, что я ничего не помню, что я был слишком счастлив, чтобы заметить, как призраки моей матери съедали ее изнутри и ничего не оставили папе и мне.
Вместо того чтобы спать, я делал все возможное, чтобы пробраться в их спальню и лечь рядом с неподвижной мамой.
Иногда она даже не знала, что я там.