Такое же выражение было у него, когда он прижал меня к палубе, пока мне не стало некуда бежать.
Вместо того чтобы снова оказаться в ловушке, я опускаю голову, отрезаю маленький кусочек омлета и бросаю его в рот, намереваясь проглотить, не пробуя.
Но я все-таки пробую, делаю паузу, затем откусываю еще кусочек и на этот раз жую его медленно.
Несмотря на обычные ингредиенты и консервированного тунца, в этом есть что-то особенное, на что я не могу указать пальцем.
Может быть, это все-таки наркотики?
Поэтому я откусываю еще кусочек и еще. Просто чтобы убедиться.
— Тебе нравится?
Я поднимаю голову и вижу, что Джереми взбалтывает содержимое своего стакана и пристально смотрит на меня, едва касаясь своей тарелки.
У меня закладывает уши, когда я понимаю, что почти доела свою.
— Неплохо, — говорю я по-деловому, стараясь преуменьшить свое смущение.
Губы Джереми подергиваются, и он подталкивает свою тарелку в мою сторону.
— Ты можешь съесть и это.
— Я не так уж голодна.
Он не отвечает, но и не забирает свою тарелку. Он ставит локоть на стол, опирается подбородком на кулак и продолжает наблюдать за мной из кружки.
То, как он смотрит на меня, нервирует. Как будто он хочет поглотить меня вместо еды, а потом сломать. А может, и то, и другое одновременно.
Поэтому я сосредоточилась на омлете, пытаясь и не пытаясь понять, что за особый ингредиент. Это специи?
Я поперхнулась от спешки, и Джереми подвинул в мою сторону стакан с водой.
Только когда я выпиваю половину и меня охватывает жжение, я понимаю, что это не вода.
Я кашляю, брызгая слюной и ударяя себя в грудь, когда ожог поселяется там.
— Почему... почему, черт возьми, ты дал мне чистую водку?
Он поднимает плечо.
— Ты задыхалась.
— Вода была бы кстати.
— Алкоголь лучше. Ты мало пьешь, почему?
— Я даже не собираюсь спрашивать, откуда ты это знаешь. Просто... не люблю терять свои границы.
— Я полагаю, это связано с тем, что наркотики — это жесткий предел?
Я поджала губы, но, видимо, это весь ответ, который ему нужен, потому что он всезнающе кивает. Этот человек раздражающе наблюдателен, и когда я нахожусь рядом с ним, у меня постоянно возникает ощущение, что я нахожусь под микроскопом.
Он берет свой стакан и демонстративно пьет прямо из того места, где остались следы от моих губ.
Обычно это вызывает у меня брезгливость, но сейчас все, что я могу сделать, это остановиться и смотреть.
Я прочищаю горло, больше для того, чтобы рассеять свое внимание.