Николай делает выпад вперед и прижимает Илью локтем к горлу. Илья не маленький человек, но мой друг похож на титана.
— Я говорю, как насчет того, чтобы признаться, что это ты передал Змеям внутреннюю информацию? Признайся сейчас, и я сниму с тебя кожу только после твоей смерти. Если не признаешься, я сделаю наоборот.
Я трогаю его за плечо.
— Отпусти его.
— Этот ублюдок подозрителен, Джер. Не случайно наша внутренняя безопасность стала известна Змеям после того, как он дезертировал из их рядов и притворился твоим верным слугой. — Он ударяет локтем в трахею Ильи. — Говори, пока я тебя не убил.
— Я этого не делал, — бормочет Илья, даже когда его глаза выпучиваются. — Я бы не продал их и не раскрыл их личность, если бы это было так.
Я хватаю Николая за загривок и дергаю его назад, заставляя отпустить Илью.
— Сейчас не время для внутренних конфликтов. — Я пристально смотрю на своего друга. — Если бы Илья хотел им что-то дать, он бы передал чертеж особняка, включая недавно установленные камеры наблюдения. И он не остался бы во время пожара и не спас бы Гарета.
— Этот ублюдок мог притворяться.
— Хватит. — Я давлю на шею Николая. — Мы должны сосредоточиться на том, чтобы заставить их заплатить.
Свет сияет в его обычно мертвых глазах, и он ухмыляется.
— Ты не можешь взять свои слова обратно. Мы сделаем все по-моему, и ты скажешь этим ублюдкам Киллу и Газу, чтобы они подчинялись мне.
— После того, как я все спланирую.
— Делай, что хочешь. Но я использую взрывчатку.
— Взрывчатка привлечет внимание властей. Нет.
— Мой способ самый лучший.
— Что угодно, только не взрывчатка.
Я уверен, что он придумает столь же отвратительный способ, и я разрешу ему это.
Эти ублюдки заслуживают любого гнева, который запланировал Николай.
И я буду смотреть, как их кровь окрашивает улицы.
Когда мы возвращаемся домой, я останавливаюсь у входа в особняк, чтобы посмотреть на полностью сгоревшую восточную сторону. Некоторые рабочие уже шевелятся, как пчелы, очищая пространство для подготовки к ремонту.
Мы вышли из инцидента невредимыми. Да, я чуть не погиб, но могло случиться и кое-что похуже. Например, я мог потерять сестру и единственных друзей, которые были у меня всю жизнь.
Приняв душ и переодевшись, я иду в комнату Анники и стучу в дверь. Это временно, так как в ее комнате фиолетовой принцессы идет уборка.
— Входи, — говорит она с абсолютной скукой с другой стороны.
Я вхожу и вижу ее лежащей на кровати на животе, ноги в воздухе и телефон в руке.
Анника — точная копия мамы. У них одинаковые длинные каштановые волосы, мелкие черты лица и такая элегантная аура, что кажется, будто рядом со мной находится мини-версия моей мамы.
Однако их сходство заканчивается на этом. Если мама мягкая и скромная, то Анника — экстраверт до мозга костей, она никогда не перестает говорить и обладает энергией кролика на взводе.
Увидев меня, она вскакивает, отбрасывает свой драгоценный телефон и осматривает меня.
— Ты в порядке? Разве тебе можно двигаться? И почему ты вышел на пробежку, когда доктор сказал, что ты должен отдыхать?
— Дыши, Анника. — Я сжимаю ее плечо. — Я в порядке.