В ту ночь, ночь, когда я вымазал ее кровью весь свой член и трахал ее, как опытную шлюху, а не невинную девственницу, я планировал бросить ее на палубе и уйти.
Мы не состояли в отношениях, и она мне даже не нравилась. Я трахал ее только потому, что нам обоим нравилось притворяться первобытными незнакомцами в темноте.
Ничего больше. Ничего больше. И ничего меньше.
Но дело в том, что я не мог.
Она выглядела такой уязвимой и маленькой, ее бледная кожа служила идеальной приманкой для хищников, которые таились в темноте. Я просто не мог позволить другому хищнику, кроме меня, прикоснуться к ней.
Моя вежливость должна была прекратиться в тот момент, когда я понес ее в дом. Но нет, я пошел дальше.
Я понятия не имею, что на меня нашло, когда я согрел воду и обмыл ее с головы до ног. Я массировал ее мышцы, особенно когда почувствовал, что она снова там, где не должна быть.
Она снова погрузилась в себя.
Я не должен знать, что такое состояние возможно даже во сне, но я знаю.
Очень, блядь, хорошо.
Поэтому я массировал ее киску языком, отчасти потому, что хотел этого, а отчасти потому, что думал, что это может расслабить ее мышцы.
Так и было.
Она медленно расслаблялась и издавала низкие, полные удовольствия звуки, от которых мой член становился тверже, а внутри меня разгорался зверь.
Я был так готов снова завладеть ею, нанести на нее свое клеймо и запретить ей уходить.
Но она сделала кое-что.
То, за что я чуть не убил ее.
Она назвала меня именем этого ублюдка.
Возможно, он ей снился, и она мечтала, чтобы именно он преследовал и трахал ее, как животное, согласно ее первоначальному плану.
Я все еще чувствую учащение ее пульса и трепет ее плоти под моими пальцами, когда душил ее.
Это чудо, что мне удалось не убить ее в тот момент.
Или в любой другой из последующих моментов.
— Каков ваш приказ? — спросил Илья, когда я замолчал. — Должен ли я продолжать присматривать за ней?
— Да.— Я провожу указательным пальцем по боку своих треников.
Самое мудрое, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах, это оставить тему, игнорировать ее, как я пытался сделать последние пару дней, но ублюдочный зверь, который жаждал ее с того самого первого вкуса, отказывается отпускать.
Я встречаю взгляд Ильи.
— Что еще она сказала?
— Она отказалась уходить, пока мы не расскажем ей о вашем состоянии, а когда я это сделал, она подчинилась и ушла с территории без происшествий.
Она не должна была быть здесь в первую очередь. Чего она хочет после эпизода с Лэном?
Мой кулак сжимается от желания найти этого ублюдка и стереть его с лица земли. Она не будет думать о нем, если я каким-то образом превращу его в уродливое чудовище.
Чем ты от него отличаешься?