Брэн говорит, что Лэн делает такие вещи только для того, чтобы защитить свой собственный имидж, продолжением которого мы являемся. Но я не такая пессимистка, как он.
В любом случае, мне нужно выяснить, что заставляет Киллиана злиться, и попытаться противостоять этому.
— Пока что ты.
Я сглатываю от его нейтрального тона, поскольку он не отвлекается от дороги. Он набирает скорость, огни и деревья расплываются в моем периферийном зрении, но сейчас я не могу сосредоточиться на этом.
— Почему я должна быть тебе интересна?
— А почему бы и нет?
— Тот факт, что мы не знаем друг друга? О, и ты напал на меня в первую нашу встречу.
— Как я уже сказал, я спас тебя. Ты должна научиться быть более благодарным.
— Это нападение, Киллиан.
— Называй это как хочешь. — Он наклоняет голову в мою сторону, в его глазах сверкает темный блеск. — Кстати, мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя.
— Тогда ты больше не услышишь.
— Знаешь, бросая мне вызов на каждом шагу, ты только утомишься. Все могло бы быть намного лучше и проще, если бы ты наслаждалась этим и не пыталась освободиться.
— И дай угадаю, мне придется выполнять все, что ты говоришь?
— Очень рекомендую.
— Я лучше задохнусь.
— Я могу это сделать, но мне больше нравится чувствовать твой дикий пульс.
Мои ладони вспотели, и я потираю их о бока шорт. Не нужно гадать, случайные это слова или нет, потому что я не сомневаюсь, что этот псих воплотит их в жизнь.
Он действительно не в себе.
— Тебе стоит поработать над тем, чтобы бросить эту привычку. — Он смотрит на мои ладони, которые медленно поднимаются и опускаются. — Это выдает твой дискомфорт. Или это беспокойство? Может быть, нервозность? Или все вместе?
И тут меня осеняет.
Если он такой же, как Лэн, значит, он не обрабатывает эмоции, как все мы. Дело не только в отсутствии эмпатии у этих парней. Они буквально не видят эмоции через те же линзы, что и нормальные люди.
Почти каждая социально приемлемая эмоция, которую они должны чувствовать, постепенно усваивается ими в окружающей среде. Мало-помалу они совершенствуют свой внешний образ до такой степени, что их невозможно отличить в толпе.
Но если кто-то подходит к ним достаточно близко, чтобы заглянуть за фасад, он обнаруживает, насколько они дисфункциональны, насколько они картонны.
И как... одиноки они на самом деле.
Лэну никогда не нравилось, как мы с Брэном ладим, насколько мы похожи — потому что он не может вписаться в нашу компанию. Он думает, что господствует над нами, но я почти всегда жалела его статус одинокого волка.
Он никогда не узнает, как правильно любить, правильно смеяться, испытывать радость или даже боль.
Он — тело из молекул, атомов и материи с полной и абсолютной пустотой, которая нуждается в постоянных стимулах, чтобы быть заполненной до краев.
Как карточный домик, он может рассыпаться в любую секунду.
Он никогда не будет жить, как все мы.
И Киллиан тоже.