Третьим был Гарет, на которого напала собака. С тех пор он больше никогда не приближался к собакам. Если бы он понимал, что собака, которая его укусила, была больной и, возможно, бешеной, ему не пришлось бы больше так опасаться их. Но я рано узнал, что реакция других людей на угрожающие, опасные ситуации значительно отличается от моей.
Там, где я остаюсь собранным, они паникуют.
Там, где я ищу решение, они позволяют страху захлестнуть их.
За эти годы я сделал много фотографий. Некоторые из них ужасны. Другие — не очень. Но обычно они подчеркивают какую-то форму страдания.
Какую-то форму... человеческой слабости.
Сначала я фотографировал их, чтобы понять, как их реакции на определенные ситуации отличаются от моих. Потом я наслаждался знанием того, что я владею частью их души, к которой никто не имеет доступа.
Даже они сами.
Вот почему они шедевры.
Я так хорошо сохранил их на протяжении многих лет, не позволяя никому видеть эту часть меня.
Они даже не знают, что я выбрал медицину только для того, чтобы продолжать свою навязчивую идею видеть изнутри живых существ, не убивая их.
Это более сложный путь, но я могу оставаться незаметным и даже стать благородным из-за того, что... спасаю жизни.
Я подхожу к последней новинке в моей коллекции и вытаскиваю ее между всеми остальными.
Мои пальцы пробегают по контурам ее мягких черт, забрызганных слезами, соплями и спермой. Я все еще чувствую свои пальцы между ее губами, вместо того чтобы видеть их.
Это первый раз, когда я получил такую сильную разрядку без моего разрешения. Обычно я иду на большие усилия и экстремальные фетиши, чтобы высвободить хотя бы малую толику того, чего добилась эта невежественная девушка, даже не попытавшись.
Она должна была быть простой ниточкой, единственной целью которой было дано давать ответы, и ей не нужно было стремиться к более высокой должности.
Как бы прискорбно это ни звучало, но, возможно, мне придется сломать ее за это.
Потому что вчера я говорил серьезно. Я все еще не решил, что именно я буду с ней делать.
Но что точно известно, так это то, что я собираюсь воссоздать это выражение на ее лице. Снова и снова.
И снова, блядь, снова.
Одного вкуса недостаточно, в конце концов.
Все началось с расследования смерти Девлина, но, возможно, это не так важно, как я думал вначале.
Глава 7
— Скажи мне, почему мы снова здесь? — Я вздрогнула от громкого звука рэп-музыки, разговоров и людей.
Так много людей.
— Потому что мы поддерживаем насилие, да. — Ава ликует, покачиваясь в такт музыке.
— Знаешь, это неортодоксальное увлечение мужским насилием может быть проявлением неприятных наклонностей. — Сесили сдвигает очки на нос. — Это своего рода токсичность.
— Тогда называйте меня королевой токсичности, потому что я могу пялиться на эту божественную красоту. — Ава подталкивает Аннику. — Разве не так, Ани?
Она ерзает, наблюдая за толпой вокруг нас, как будто это инопланетяне, которые хотят нас похитить и поработить. Как и мы с Сесили, она не горела желанием выходить на бойцовский ринг, но с Авой демократия не побеждает.
Кроме того, несмотря на то, что Сес только что составила психологический портрет, она не была категорически против, когда эта идея только возникла.