— Да! Ну и что?
— И вы преследуете меня?
— Почему вы задаете такие вопросы? Разве за вами нет никакой вины?
— Я нашла у вас копию эскиза с изображением женщины, похожей на меня.
— И поэтому вы решили, что я вас преследую? Преклоняюсь перед вашей необыкновенной догадливостью, мисс Талланд!
Элеонора побледнела и воскликнула:
— Я с вами не намерена шутить! Если вы думаете, что вам удастся улизнуть, то вы сильно ошибаетесь.
— Я не только думаю так, но твердо убежден в этом! — ответил Боб.
— Вы, наверное, считаете, что у меня не хватит смелости уничтожить своего врага? Ошибаетесь!
Боб презрительно улыбнулся.
— Будьте добры, объясните, как вы укокошите меня? — спросил он.
— Очень просто. На вашу шею я надену петлю и буду ее затягивать, пока вы не задохнетесь. Потом куль, в котором вы находитесь, уберут отсюда и бросят в реку, привязав к нему тяжелый груз.
— Недурно! — отозвался Боб. — Но только вам не удастся это сделать. Впрочем, интересно узнать, почему вы не хотите использовать ваше привычное оружие — кинжал? Ведь несчастного художника Джона Мелвилла вы убили именно им!
Она стала бледной, как полотно, но быстро взяла себя в руки, бросилась к Бобу и начала трясти его.
— С чего вы взяли? Как вы смеете утверждать это! — закричала она.
— Я знаю это точно! — ответил он. — Вы, между прочим, совершили очень жестокое убийство. Какая подлость — подкрасться к художнику сзади, когда он творит, и вонзить в его спину кинжал.
— Молчать! — крикнула она, вне себя от ярости. — Теперь я тем более с вами должна покончить! И никто не сможет помешать этому! Через несколько минут мой выход на сцену, но когда я вернусь, настанет ваш смертный час! Приготовьтесь к этому!
— Хорошо, — безразлично ответил молодой сыщик, — но разрешите вас спросить, Элеонора, не случалось ли вам когда-нибудь ошибаться в своих расчетах? Ни разу? Смею заверить вас, что теперь вы ошибаетесь.
Она недоуменно посмотрела на него, а потом расхохоталась.
— Вы, видимо, решили запугать меня, но это вам не удастся сделать! Я не дам вам ни малейшей возможности уйти отсюда. Меня трудно запугать, сколько бы вы ни угрожали.
— Но все же сознайтесь, что вы убили молодого художника!
Она помолчала немного, потом лицо ее исказилось, и она, злорадно улыбаясь, сказала:
— Да, да! Я его убила. Пронзила кинжалом! И нисколько не жалею об этом! Но вы единственный человек, которому я призналась в этом, и скоро умолкнете навсегда, и никто не узнает, что я убила его!
— Вы сущий дьявол! — воскликнул Боб. — А куда вы спрятали вырезанный вами кусок холста с изображением лица женщины, похожей на вас?
Элеонора показала на свои ботиночки — они были без каблука, на резиновой подошве, — потом прибавила:
— Этот кусочек холста я сожгу сегодня же ночью!
В этот момент раздался резкий звонок, вызывавший артистку на сцену. Элеонора прошла к двери и сказала:
— Я, выполнив свой номер, вернусь и покончу с вами!
Она вышла, и тут же из окна появился Нат Пинкертон.
— Милости просим, — смеясь, проговорил Боб, — вот будет штука! Я с нетерпением жду развязки.