Было в нем что-то такое, чего я не могу описать словами. Белая тонкая рубашка вздымалась на полуобнаженной груди. Черные, взмокшие от горячки волосы свивались в кольца, оттенявшие бледность лица. Дополняли это все мертвые, циничные глаза, которые смотрели на тебя странным взглядом.
Женщинам казалось, что этот взгляд раздевает их, укладывает на роскошную кровать и творит с ними мерзкие, ужасные, божественно восхитительные вещи. Мужчинам казалось, что это взгляд убийцы, на счету которого десятки жертв.
- Итак, - повторила я, нюхая лекарство и понимая, почему его не желают пить. Его можно пить только в бессознательном состоянии, когда тебе насильно открывают рот.
- Ложечку за Красотку Роуз, - усмехнулась я, ведя ложку к бледным губам.
- Ты знаешь Красотку Роуз? – спросил Дитрих, пока я примерялась.
- Уже да, - скромно заметила я. – Или за красотку Сью? Или за Магдалену? Анжелику? Сюзанну?
- Откуда ты знаешь их? – спросил Дитрих, глядя на меня с подозрением. Но рот не открыл.
- Они приносят мне одежду, которую на них порвали такие как ты, - рассмеялась я. – Ну?
- Я не буду пить, - заметил Дитрих, стиснув зубы. – Сама пей.
- Джордж, - ласково обратилась я к дворецкому, который стоял безмолвно, словно торшер. – Пока Сара бегает за клизмой, поищи веревку. Спасибо!
21.2
- Хорошо, - кивнул дворецкий, сочувственно глядя на Дитриха. Он вышел.
- Продолжим, - улыбнулась я, водя ложкой за кривящимся ртом. – А что? За Крошку Мэри мы тоже не пьем? За нее уже можно пить не чокаясь!
- Прекрати, - почти ласково произнес Дитрих. И я снова отогнала от себя мысль о том, что сейчас он похож на уставшего любовника, которого мечтает увидеть утром каждая девушка. Какие странные мысли лезут мне в голову!
- Николь, - заметила вторая горничная, когда я посмотрела на нее.
- Отлично, Николь, - обрадовалась я, узнав, как ее зовут. – Мне нужны будут путы для ног. Он будет брыкаться. Поищите, пожалуйста. Спасибо… Так, на чем мы остановились? А! Как на счет Аделоизы? За нее тоже не будем пить?
- Вин, прекрати этот балаган, - шумно вздохнул Дитрих.
- Мадам… - начала я, глядя на кухарку.
- Хелен, - улыбнулась кухарка, глядя на Дитриха очень понимающим взглядом.
- Поищите что-то, чем можно будет заткнуть рот. Не хотелось бы, чтобы соседи вызвали жандармов. Только помойте его, - мило попросила я.
- Есть у меня там парочка груш! Да таких, что не прогрызть! Сейчас принесу! – согласилась кухарка, выходя из комнаты.
- Прекрати этот цирк! – мою ложку резко отдернули от себя, а лекарство вылилось на одеяло. – Я не дамся! Ты ведь знаешь, что моя месть будет страшна!
- Поверь, что бы ты ни сделал, ты увидишь улыбку на моем лице. Это я буду вспоминать тебя с грушей во рту и выпученными глазами, - рассмеялась я, не зная, как ему помочь.
- Я нормально себя чувствую, - процедил Дитрих, сглатывая и глядя на то, как я набираю еще одну ложку.
- Это были последние слова моей тетушки, - кивнула я, понимая, что война продолжается.
- Тебе было намного выгодней, если бы я умер, - усмехнулся Дитрих. – Стала бы богатенькой вдовушкой.
Пока я везла его пьяного, я думала о ста риалях. А потом события разворачивались без моего участия! И тут я вспомнила, как он звал кого-то в бреду. И мне вдруг стало его так жаль. Я знала, что стоит ему очухаться, как снова увижу насмешливую, надменную и циничную сволочь, которая вытирает об людей свои роскошные сапоги. И правда, зачем я это делаю?
«Вся надежда на Мадам Пикок!», - пронеслись в голове слова дворецкого.
- Я тут кое-что узнала у Бесподобного Елауария. По поводу Мадам Пикок… - как бы невзначай заметила я, выливая ложку обратно в широкое горлышко склянки.
- Что? – спросил Дитрих, схватив меня за руку. Сработало! О, богиня, как все просто!