Ини — мудрец нашего племени, и я никогда не предполагал, что эти двое встретятся. По крайней мере, до тех пор, пока я не объясню Алексис, почему она здесь.
Я на мгновение закрываю глаза, борясь с яростью, а затем двигаюсь к ним. Алексис заметно напрягается, ее взгляд тут же находит мое лицо, и ее шок и смятение сменяются гневом.
— Ты! — выплевывает она, и мама на мгновение вздрагивает, потрясенно глядя на Алексис. Шок сменяется весельем, когда Алексис поднимается на ноги, сжимая руки в кулаки и глядя на меня снизу-вверх.
— Я предлагаю перенести это в более уединенное место, — начинаю я, и Алексис издает сдавленный смешок.
— Зачем беспокоиться, если все в этом племени точно знают, зачем я здесь? — ее голос становится жестче. — Знаешь, я задавалась вопросом, почему люди все время называют меня каталь. Я решила, что это вежливый термин для обозначения подружки катая или что-то в этом роде.
— Алексис...
— Но нет. Они называют меня так из-за какого-то дурацкого пророчества.
Ини откашливается, но в ее глазах плещется веселье, а не обида.
Мать бросает на меня укоризненный взгляд. Я практически слышу, как она спрашивает меня, почему я не рассказал Алексис о пророчестве.
— Один год, — шипит Алексис. — Ты сказал, что я могу вернуться домой через один оборот!
Я отмахиваюсь и делаю шаг вперед, понизив голос.
— Да, — вкрадчиво отвечаю я, ярость стучит барабаном в моей голове. — Один оборот. Так что посмотри мне в глаза и скажи, что не бросишь меня при первой же возможности.
— Дексар...
— Отрицай. Отрицай это, моя маленькая лгунья.
У Алексис отвисает челюсть, и мама качает головой, на мгновение закрыв глаза. Ини выглядит еще более удивленной, ее морщинистый рот дрожит, когда она сдерживает улыбку.
— Ты только что назвал меня лгуньей? — Алексис изумленно смотрит на меня.
Я бросаю на нее взгляд.
— А как по-твоему я должен был поступить?
— Хм, может быть, когда я спросила тебя, о чем, черт возьми, говорила Нара, когда утверждала, что она избранная, ты мог бы мне сказать? Или каждый раз, когда я выражала недоумение по поводу того, почему, черт возьми, случайная человеческая женщина стала мишенью твоих врагов, ты мог сказать: «О, Алексис, они думают, что сама судьба привела тебя сюда», — огрызается она.
— И что тогда?
— И тогда, может быть, я бы дважды подумала, прежде чем переспать с тобой, высокомерный болван!
Мама бросает на меня удивленный взгляд, и Алексис, проследив за моим взглядом, краснеет.
— У тебя здесь есть предназначение, дитя, — говорит Ини, и Алексис вздрагивает, ее лицо теряет цвет. Я хмуро смотрю на нее, не в силах понять затравленный взгляд ее глаз.
Я тянусь вперед и хватаю ее за руку, бросая мрачный взгляд, когда затаскиваю Алексис в кради.
— Ты дважды подумала, — бормочу я. — Ты отталкивала меня при каждой возможности, даже когда становилось ясно, что мы подходим друг другу.
Она издает горький смешок.
— Подходим друг другу? Почему? Потому что у меня «свет глаз и белизна волос»? На самом деле ты не хочешь меня, Дексар. Ты никогда не хотел меня. С того момента, как ты увидел меня, ты увидел способ защитить свое племя. Кого-то, у кого есть предназначение.
Что-то в этом слове глубоко ранило Алексис, и я стараюсь быть терпеливым.
— Это неправда. С того самого момента, как я увидел тебя, я хотел, чтобы ты была моей.
Она закатывает глаза, и я тянусь к ней, но она пятится, чуть не спотыкаясь о стул.