Она застенчиво улыбается нам обоим, но прежде чем позволить нам насладиться ее телом, она кладет ладони на каждую из наших щек.
Брови Колина сходятся вместе, когда он смотрит на нее, а я хватаю ее запястье, чтобы поцеловать ее открытую ладонь.
– Спасибо, ― говорит она нам обоим.
– Damnú - черт, ― пробурчал Колин, ее искренняя благодарность начала действовать на его сердце, а также на его член.
– Просто лежи и наслаждайся, лепесток. И не бойся быть громкой. Давай покажем твоему мужу, что он теряет.
Без дальнейших провокаций Колин быстро устраивается между ее бедер, обхватывает ее ногами свои выпуклые плечи и приступает к делу.
– Ахх! ― кричит она, выгибая спину так высоко от кровати, что мне приходится положить руку на ее плоский живот, чтобы удержать ее.
– Похоже, ты заставила Колина работать больше, чем я думал, ― поддразниваю я. – Но теперь, когда он попробовал, будет справедливо, если я тоже получу свое.
Я склоняю голову между ее грудей и беру один сосок в рот, стону.
Блядь, но женщина сладкая.
Самый сладкий нектар, который я когда-либо встречал.
Я дразню ее сосок зубами, а затем языком провожу по оставленному ими укусу. Я беру в руку ее другую грудь, поглаживая ее бутон большим и указательным пальцами, пока ее сосок не становится таким твердым, что может разрезать алмаз пополам. Я заглядываю под ресницы, чтобы увидеть ее лицо, и вижу, что ее веки плотно закрыты, а губы широко раскрыты в полном экстазе. Пот покрывает ее висок, стекает по лицу на шею и в ложбинку между грудей. Я слизываю его языком, а затем переключаю свое внимание на другую ее феноменальную грудь.
– Ахх! ― снова кричит она, только на этот раз в ее крике слышится нотка боли.
Боясь, что я как-то обидел ее, я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит не на меня, а на Колина. Я перевожу взгляд с нее на кузена и вижу, что этот ублюдок с упоением ест ее, но трахает ее вход почти всеми пальцами.
Я шлепаю его по голове, чтобы сразу остановить, и заставляю его поднять на меня глаза.
Конечно, у этого ублюдка хватает наглости рычать.
– Сделай ее достаточно влажной, чтобы она могла принимать только одного из нас за раз, Кол. Она не готова принять нас обоих. Пока не готова, во всяком случае.
– Она промокла. Она справится с этим.
Я закатываю глаза.
В этом вся суть моего дорогого кузена. Когда он видит что-то, что ему нравится, у него возникает непреодолимая потребность обладать каждым уголочком. Но что бы ни говорил этот озабоченный засранец, я сильно сомневаюсь, что Роза сможет сегодня справиться с нами обоими за один раз. Как и ее тезке, ей нужно много заботы и тепла, прежде чем она сможет по-настоящему расцвести.
– Всему свое время. ― Я хмурился, делая лицо «не трахайся со мной», чтобы он понял, что со мной не стоит спорить.
Раздосадованный, он отрывает свои пальцы от ее намокшей киски, только чтобы побаловать ее клитор своим языком. Ее тело мгновенно расслабляется, и очень скоро Колин заставляет ее биться на кровати, в нескольких секундах от того, чтобы кончить ему в рот. На этот раз я не говорю моему дьявольскому кузену, чтобы он отстал и позволил ему первым довести нашу девочку до финиша.
А когда она кончает, сама святая Бригида не смогла бы придумать лучшего афродизиака для создания ребенка.
– Сейчас, ― рычит Колин, как дикий зверь, опьяненный похотью.
У меня даже нет силы воли сказать ему, что пока нет, что я хочу продлить это. Не тогда, когда она делает такое лицо, умоляющее, чтобы ее трахнули. Колин поспешно ложится на бок, хватая Розу за бедра, чтобы притянуть ее задницу к своей промежности, пока она стоит лицом ко мне.
Ее взгляд говорит мне, что она слишком сильно оцепенела, чтобы понять, что происходит.
Я наклоняюсь и целую ее губы, зная, что задержка выводит Колина из себя.
– Лепесток, посмотри на меня.
Ее тяжелые веки выглядят так, будто весят тонну, но, к счастью, она достаточно разумна, чтобы выполнить мою команду.
– Ты действительно хочешь этого?