– Роза обиделась на меня за то, что я украл ту жалкую картину, которую подарил твоему папе. А босс… ну, потому что я поставил ему ультиматум на днях.
– Что за ультиматум? ― спрашиваю я, искренне интересуясь его ответом, поскольку Колин ни разу ни в чем не бросил вызов Тирнану.
– Ей было одиноко. Грустно в отеле, ― бормочет он, переминаясь с ноги на ногу.
– И?
– И я сказал ему, чтобы он отвез ее домой. А если он этого не сделает… тогда это сделаю я.
– Ни фига себе, ― пробурчал я, впечатленный.
– Черт, ― пробормотал он в разочаровании. – Теперь он думает, что моя преданность поставлена под угрозу. Я не могу этого допустить.
– Разве нет? ― Я подергала его бровями.
– Нет, ― ответил он, выходя из лифта. – И я докажу это, сделав то, о чем он нас попросил. И ты тоже.
– Верно. Потому что именно так здравомыслящий человек показал бы свою преданность. Трахать его жену, пока он смотрит, как это делаешь ты. ― Я насмехаюсь, следуя за ним и пиная воздух у своих ног.
Колин торопит шаги и замедляет их только тогда, когда мы проходим через двери главного входа в наше здание.
– К черту. Я пойду к Athair - отцу и расскажу ему о намерениях Тирнана. Если об этом станет известно другим семьям, то я уверен, что договор окажется под угрозой. Athair – отец этого не захочет, и он отговорит Тирнана от этой мысли, на который он нас всех загнал.
Колин внезапно останавливается в центре сквера возле нашего офисного здания и поворачивается ко мне лицом.
– Нет, не отговорит.
– Черта с два, он этого не сделает. Athair – отец поклялся своей жизнью, что дочери Эрнандеса не будет причинен вред. Секс втроем с мужчиной, который не является ее мужем, попадает в эту категорию, не так ли?
– Ты забыл об Айрис, ― говорит он с холодным лицом, посылая ледяной холод по моим костям. – В эту самую минуту она отбивается от трех Волковых. Троих. И ни одной из семей нет до этого дела.
– Это другое дело, ― прорычал я на напоминание.
– Нет, это не так. Разница лишь в том, что Роза приняла условия Тирнана разделить с нами постель. Айрис не имела права голоса.
Моя рука инстинктивно тянется к кинжалу, как будто подонок Братвы находится прямо передо мной.
– Самое меньшее, что мы можем сделать, это сделать это как можно более безболезненно. Перестань быть эгоистом, Шэй. И хоть раз будь долбаным мужиком. Она заслуживает этого от нас.
И с этими словами он оставляет меня тушеваться посреди площади, как раз в тот момент, когда святой Брандон открывает шлюзы и выпускает дождь на мое тело, смывая мой нрав.
Она заслуживает этого от нас.
На следующий день ни Тирнан, ни Колин не удивились тому, что я появился в «Авалоне» в полдень.
Мой брат занимает место на диване в углу комнаты – идеальное место, которое позволит ему не пропустить ни одного момента этой извращенной интриги.
Впервые в жизни я хватаюсь за соломинку, пытаясь понять, какова конечная цель Тирнана. Хочет ли он показать Розе, что она не может шантажом заставить его подчиниться? Это его способ удержать некое господство над своей прелестной невестой? Если так, то у него был миллион других способов сделать это, которые не касались бы ни меня, ни Колина.
Или это какая-то извращенная игра, в которую он играет, чтобы унизить свою жену?
Причинить ей хотя бы унцию тех мучений, через которые прошла ее семья, не приложив к ней руки?
Какова бы ни была его цель, я не уверен, что на сто процентов согласен с выбранным им театральным приемом.
Колин по-прежнему прислоняется к двери спальни, как будто ждет, что босс даст ему добро на уход. Но когда я смотрю на брата, я не вижу в его глазах ни малейшего колебания.