– Мафиозные войны были тяжелыми на всех фронтах, Роза. В отличие от моих мальчиков, мой Найл пережил почти все это. Ему понадобится некоторое время, чтобы увидеть тебя такой, какой вижу тебя я.
– И какой вы меня видите?
– Я вижу в тебе дочь, которую я только что отослала. Бедная девочка, чье будущее было украдено у нее во имя перемирия. Это не твоя вина, кто твой отец или братья, так же как и не вина Айрис. Нет. Вы, девочки, платите высокую цену, и я не буду усложнять твою жизнь, обвиняя тебя в том, в чем ты не виновата.
– Спасибо, ― пролепетала я, непролитые слезы начали затуманивать мое зрение.
– В этом тоже нет необходимости, - говорит она, вытирая слезы, которые неумолимо падают. – Жизнь продолжается, девочка. Все зависит от того, какой жизни ты хочешь для себя. Ты понимаешь?
– Думаю, да.
– Хорошо. Теперь иди внутрь. Это спальня моей Айрис. Я уверена, что ты сможешь найти что-нибудь подходящее. Если нет, то я полагаю, что у моего Шэй есть что-то, что ты можешь одолжить. По крайней мере, толстовку.
– Спасибо, ― повторяю я, и чувствую, что в последующие годы я еще много раз скажу «спасибо» этой женщине.
Я вхожу в комнату своей золовки и сразу же понимаю, что я совсем не похожа на ту девушку, которую отправили в Вегас, чтобы она страдала под властью Братвы. По всей комнате разбросаны нунчаки, метательные звезды и различные ножи и кинжалы. Не думаю, что Сирша заходила сюда после отъезда дочери, так как на полу разбросана одежда, а на прикроватной тумбочке стоит пустая чашка из кофейни.
Я подхожу к ее шкафу и вижу, что ее одежда тоже гораздо более смелая, чем та, которую я бы надела. Я пытаюсь найти топ, который бы мне подошел, но если я не хочу показывать мужчинам внизу значительную часть своего декольте или пупка, то лучшим вариантом будет пойти в комнату Шэй и надеяться, что у него есть толстовка, которую я могу одолжить.
Я возвращаюсь в холл и начинаю открывать дверь спальни, расположенной прямо напротив спальни Айрис, надеясь, что эта дверь принадлежит Шэй.
Но прежде чем я успеваю открыть дверь, темная тень, нависшая в коридоре, не дает мне этого сделать.
– Что ты делаешь? ― спросил Тирнан, его руки сжались в кулаки по бокам.
– Я смотрела…
– Ты шпионила, ― обвиняет он, прежде чем я успеваю объяснить.
– Нет, не шпионила. Я искала толстовку. Я подумала, что это может быть комната Шей. Или Колина.
Он насмехается.
– Пойдем. Мы уходим.
– Уже? Но мы даже не закончили обед. Твоя мама сказала, что приготовила твой любимый десерт.
– У меня пропал аппетит. Двигайся, Роза. Сейчас же.
Я никогда не видела его таким взбешенным. Страх превыше всего заставил меня подняться на ноги и броситься вниз по лестнице. Я уже собираюсь заскочить в гостиную, чтобы поблагодарить Сиршу за прекрасный ужин, когда Тирнан хватает меня за руку и тащит прочь из дома своих родителей.
– Ты делаешь мне больно, ― говорю я ему, пытаясь вырваться из его непреклонной хватки.
Он ослабляет хватку, но не отпускает. Он запихивает меня на заднее сиденье своей машины и говорит водителю возвращаться в «Авалон». Всю дорогу домой я не смею произнести ни слова. Я думала, что видела худшее в Тирнане, однако это была ложь. Он способен на гораздо большее. На самом деле, все это время он, вероятно, обращался со мной в перчатках, показывая мне лишь часть того грубого зверя, который живет внутри него.
Они животные, Роза. Грязные, беспринципные, злобные животные.
Это было предупреждение Алехандро, и теперь я вижу, как глупо было не прислушаться к нему.
Он собирается наказать меня.
И судя по тому, как раздуваются его ноздри, а один голубой глаз настолько темный, что почти кромешная тьма, я сомневаюсь, что он использует свои руки.
Но почему?
Я не сделал ничего плохого.
Его отец отверг меня.