Я киваю.
– Снова прикуси губу, ― приказывает он.
Мой лоб морщится в недоумении, но я делаю то, что он говорит, и прикусываю губу.
На этот раз вместо того, чтобы застонать, он бормочет слово «блядь», и в этот момент его член снова подрагивает.
– Видишь? Волшебно, ― дразнит он, еще больше погружаясь в матрас.
– Это происходит каждый раз, когда женщина прикусывает нижнюю губу рядом с тобой?
Он качает головой.
– Это маленькая досадная привычка, которая появилась только с тех пор, как ты появился в моей жизни.
Я не знаю, почему это заставляет бабочек хлопать крыльями и бешено летать в моем животе, но это так. От тепла, которое приносят мне его слова, я снова прикусываю губу, когда стягиваю его боксеры, чтобы освободить его член. Моя задница падает обратно на его ноги, когда я смотрю на чудовище, лежащее между ними.
– Я... я не ожидала этого.
– Нет? А чего ты ожидала? Конфетную трость? ― Он играет с этим, добавляя к своей предыдущей метафоре.
– Кто теперь смешной? ― Я шучу, шлепая его по бедру. Его большое мускулистое аппетитное бедро.
Глоток.
– Итак, что мне делать дальше? ― спрашиваю я почти бездыханно.
– Потрогай его, ― инструктирует он, его тон темный и восхитительный.
Не желая тратить слишком много времени на размышления о плюсах и минусах того, что я собираюсь сделать, я бросаюсь в бой и провожу пальцем по всей длине выпуклой вены на боку его члена.
– Он гладкий. Почти как бархат, ― говорю я рассеянно, в полном и абсолютном благоговении.
– В твоем горле он будет еще более гладким на вкус. Поверь мне.
Восхитительная дрожь пробегает по моему позвоночнику от его слов, а я продолжаю поглаживать его член, вверх и вниз по его длине, наслаждаясь тем, как он покачивается, ища моего прикосновения. Убедившись, что я знаю, что делаю, я обхватываю рукой головку и поглаживаю ее до основания.
– Ты естественная, ― ворчит он.
Я смотрю на него полузакрытыми глазами и вижу, что он подперся, используя локти, чтобы лучше видеть, что я делаю.
– Что теперь? Скажи мне, что делать?
Искренняя улыбка на его губах заставляет меня гордиться тем, что я хоть как-то доставила ему удовольствие.
– Используй свой язык и полижи его. Когда почувствуешь себя достаточно смелой, введи меня в свой рот.
То, как он уловил тот факт, что я собираю всю свою храбрость, чтобы сделать хоть что-то из этого, делает весь этот обмен менее пугающим для меня. Это также показывает мне, что в Тирнане есть скрытая сторона, которая может быть заботливой. Даже ласковой. Я предпочитаю эту его сторону, а не ту, которая не обращает на меня никакого внимания. Желая сохранить его таким, послушным и сладким, я делаю себе пометку, что постараюсь доставить ему удовольствие своим языком любым доступным способом.
Медленно, не сводя с него глаз, я опускаю свое тело, пока его член не оказывается в дюймах от моего лица. Мои веки закрываются только тогда, когда мой язык кружится вокруг его головки, пробуя на вкус его соленую субстанцию и вдыхая в мои легкие его очень мужской мускусный аромат. Есть также нотки цитрусовых, которые струятся от его теплой кожи.
А Тирнан определенно теплый.
Этот мужчина - печь, обжигающая и опаляющая мой язык.
Полная противоположность арктическому холоду, который он обрушивал на меня в течение последней недели.
Я стараюсь не зацикливаться на этой мысли и вместо этого все свое внимание направляю на вылизывание его члена. Но когда я делаю это, происходит самая непонятная и неожиданная вещь. Мое ядро начинает сжиматься с каждым лизанием и томным движением языка. Вершина между моими внутренними бедрами становится влажной, и я чувствую, как она стекает по моим ногам к нему. Если он и чувствует это, то ничего не говорит, удовлетворившись тем, что я выполняю поставленную задачу. Внезапная потребность иметь его больше становится непреодолимой, и прежде чем я осознаю, что делаю, мой рот настигает его длину и втягивает его в свой рот настолько, насколько я могу его взять.