– Отпусти, ― прошипела я сквозь сжатые зубы.
– Тск. Тск. ― Он покачал головой позади меня. – Неужели ты никогда не смотрела канал – «Дискавери»? Невозможно дразнить льва, демонстрируя перед его мордой такое вкусное угощение, и не ожидать, что он захочет его откусить.
– Я сказала, отпусти. Я передумала.
Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда Тирнан наклоняется ближе к моему уху, от его сладкого дыхания на моей коже мои чувства тают.
– В другой раз, как только решишь проскользнуть в мою спальню и забраться в мою постель, подготовься к тому, что тебя будут трахать. В ином случае, убирайся. ― Он отталкивает меня с такой силой, что удивительно, как я не падаю на пол. На шатких коленях я встаю с кровати и начинаю выбираться. Тирнан даже не хмыкнул, глядя, как я удаляюсь, поджав хвост.
Неужели я настолько труслива?
Даже когда на кону стоит мое собственное счастье?
Мои пальцы вцепились в дверную ручку, но ноги отказываются двигаться.
Когда я оборачиваюсь, Тирнан лежит на своей кровати в одних трусах, закинув руки за голову. На его левой мускулистой груди татуировка в виде большого гэльского герба. Кроме этого, я не вижу никаких других татуировок на его крепком, мускулистом теле. И, к моему стыду, мои жадные глаза впиваются в каждый безупречный участок кожи, чтобы убедиться, что я не пропустила ни одной, спрятанной где-нибудь подальше.
– Я думал, ты уходишь? ― сухо спрашивает он, возвращая мое внимание к его лицу.
– Я передумала.
– Я не знал, что ты такая непостоянная. Я обязательно добавлю это в твой длинный список недостатков.
– Ты составляешь список? Я не думаю, что ты самый подходящий человек для этого. Ты не знаешь обо мне ровным счетом ничего.
– Это фигура речи. И я знаю достаточно.
– Нет, не знаешь. Мы вряд ли провели достаточно времени вместе как муж и жена, чтобы ты мог так говорить.
– А то время, когда я оставил отпечаток своей руки на твоей заднице, считается?
– Нет, не считается.
– Ты уверена? ― Он поднимает бровь. – Потому что в таком наряде это единственное качественное время вместе как муж и жена, которое меня сейчас интересует.
И чтобы доказать свою точку зрения, он убирает одну руку под голову и прячет ее под трусами от Armani. Я сухо сглатываю, наблюдая, как он медленно поглаживает свой член, вверх и вниз.
– Раз ты передумала, значит ли это, что ты все еще хочешь учиться? ― Его гладкий бархатистый голос заставляет мой низ живота скручиваться от желания.
Я киваю, облизывая внезапно потрескавшиеся губы.
– Хорошо. Иди сюда.
Я делаю шаг к кровати, его глаза прикованы ко мне, пока он гладит свой член в своей руке.
– Встань на колени на кровати.
Мой пульс учащается с каждым приказом, угрожая, что мое сердце взорвется в груди в любой момент, но все же я делаю то, что он приказывает, и ставлю колени на край его кровати.
– Хорошая девочка.
– Не нужно меня успокаивать, ― пытаюсь я огрызнуться в ответ, но в моих словах очень мало тепла.
– Тебе не нравится, когда тебя называют хорошей девочкой? ― поддразнивает он.
– Мне двадцать семь лет. Я уже давно не девочка.
– Верно. Но сколько ты знаешь двадцатисемилетних девушек, у которых девственная плева еще цела? Твоя девственность не помогает твоим аргументам, не так ли?