🕮 Читать книгу «Переплет розы» онлайн

И следующие несколько часов я сижу на своем месте вместе с родственниками и смотрю, как Шэй прибивает руки и ноги священника к кресту своими лезвиями, вырывая каждый ноготь, а затем отрезая пальцы на руках и ногах. Тирнан не спеша бьет костяшками пальцев по лицу отца Дойла, превращая его в кровавое месиво, а Колин делает то же самое с остальными частями его тела. Когда они устают от этого, Тирнан хватает кинжал Шэй и начинает резать тело священника, следя за тем, чтобы он чувствовал каждую рану, и пробуждая его каждый раз, когда боль становится слишком сильной, чтобы он мог оставаться в сознании. После того как Тирнан распотрошил его живот от пупка до шеи, вытаскивая внутренности, а священник в ужасе наблюдал за происходящим, люди моего мужа вернули крест на его законное место. В этот момент Колин пускает в ход свою паяльную лампу. Он поджигает священника, и его мучительные крики наверняка будут сниться большинству присутствующих в зале в кошмарах еще долгие годы.

Но не мне.

Я завороженно наблюдаю, как кровь моего врага стекает по лицам моих мужчин, и удивляюсь, что его горящая плоть не вызывает у меня тошноты, как я думала.

Мне вдруг вспомнились слова Алехандро, сказанные мне, когда он описывал семью, частью которой мне предстояло стать. Мой брат сказал, что Келли были просто животными. Они животные, грязные, беспринципные, порочные животные, добавил он.

Но это не то, что я вижу здесь сегодня.

Я вижу мужчин, которые готовы сделать все, что в их силах, чтобы защитить тех, кого они любят.

Я вижу руку справедливого возмездия для тех, кто решил причинить нам боль.

Но больше всего я вижу любовь и то, что они сделают с каждым, кто посмеет отнять ее у них.

Если это то, что имел в виду мой брат, когда называл их дикарями, то, наверное, я тоже один из них.

Злобная дикарка, которая не может не гордиться тем, что называет себя Келли.

Будь то ад или высокая вода, именно таким я намерена быть до конца своих дней.

Глава двадцать пять

Роза

Девять месяцев спустя

– ДВИГАЙТЕСЬ! ― кричит Колин, отталкивая людей с нашего пути, слева и справа.

Я слишком сосредоточена на дыхании по методу Ламаза, чтобы отчитывать его за грубость. Тирнан везет меня по коридору, ругаясь на гэльском языке, а Шэй смотрит на часы, отсчитывая секунды до следующей схватки.

А вот и еще один.

– ААААА!!! ― Я вздрогнула, вцепившись когтями в руку Шэй, когда боль физически разрывает меня на две части.

– Черт! ― ворчит он, испытывая боль, скорее от того, что видит, как я мучаюсь, чем от того, что я причиняю ему вред своими ногтями.

Я стараюсь дышать, молясь Деве Марии Гваделупской, чтобы она дала мне силы родить этого ребенка. Я не сомневаюсь, что хочу иметь еще детей, но сейчас я бы продала душу самому дьяволу за эпидуральную анестезию. Когда самая сильная схватка прошла, я отпустила руку Шэй и переплела свою руку с его.

– Все в порядке. Я в порядке.

– Ты, блядь, не выглядишь так, лепесток, ― задыхается он, сам выглядя ужасно бледным.

– Я буду в порядке. Просто найди мне нашего врача и отведи в палату. Этот ребенок хочет появиться на свет прямо сейчас. Он такой же упрямец, как и его отец, который решает все еще до своего рождения.

Я откидываю шею назад, смотрю вверх и улыбаюсь мужу. Он заговорщически подмигивает мне, но я вижу, что он так же волнуется и нервничает, как и все остальные.

Когда медсестра в конце коридора взмахивает рукой, вызывая нас в палату, Тирнан ускоряется.

– Миссис Келли, похоже, ваш мальчик торопится появиться на свет, ― с теплой, доброй улыбкой приветствует доктор Макнамара, вводя нас в мою отдельную палату.

– Меньше разговоров, больше движения, док. Розе очень больно, и я не могу гарантировать, что, если она снова закричит, мой кузен не проломит стену, ― пытается пошутить Шэй, но у него не получается, так как на его лице появляется обеспокоенное выражение.

Колин поднимает меня из инвалидного кресла и укладывает на кровать, словно я сделана из хрусталя. Я прижимаю руку к его щеке, чтобы унять беспокойство.

– Я в порядке, Кол. Это нормально. Миллионы женщин делают это каждый день.

– Ни одна из этих женщин не принадлежит нам. Ты принадлежишь, ― шепчет он, целуя мой потный висок.