Колин крепко держит священника за шею, достаточно крепко, чтобы прекратить его мольбы о пощаде, но недостаточно, чтобы убить его, и выталкивает его за дверь. Мы с Шэй следуем за ним по длинному темному коридору, а затем вверх по лестнице. Когда мы входим в другую дверь, мои подозрения о том, что я никогда не покидал собор Святого Креста, подтверждаются. Однако сейчас церковь не такая пустая, как была, когда мы с Сиршей входили в ее двери сегодня утром. На большинстве скамей сидят знакомые лица, которые я узнала по своей свадебной церемонии. Мое замешательство усиливается, когда две широкие входные дубовые двери в настоящее время охраняются полицейскими, стоящими плечом к плечу с ирландцами, не позволяя никому другому пройти.
Я уже собираюсь спросить Шэй, что происходит, когда в мою сторону бросается Сирша, оттаскивая меня от своего сына и обнимая меня так крепко.
– Я думала, что потеряла тебя, дитя, ― рыдает она, крепко обнимая его.
Найл Келли выглядит таким же расстроенным, стоя позади нее.
– Ты можешь посидеть с ней, Athair - отец, пока мы разбираемся с этим дерьмом? ― Шэй спрашивает, оттаскивая меня от своей матери только для того, чтобы нежно поцеловать меня в губы.
– Да, Шэй. Твоя женщина в безопасности со мной.
Я теряюсь в словах, пока Найл и Сирша отводят меня от Шэй, чтобы мы могли сесть на первую скамью в церкви. Но когда я смотрю на алтарь, где гордо возвышался украшенный драгоценными камнями крест, которым я когда-то любовалась в день своей свадьбы, мой лоб покрывается складками, когда я вижу, что он лежит на поверхности алтаря. Только сейчас до меня доходит, что я - вместе со всеми сидящими здесь - собираюсь стать свидетелем мучительной казни отца Дойла. Отец и свекровь держатся за мои руки, то ли чтобы утешить, то ли чтобы не дать мне остановить это безумие.
Если это последнее, то их опасения необоснованные.
Человек, сидящий передо мной в ожидании суда, заслуживает гнева моих мужчин.
Он пытался убить нашу семью до того, как она успела расцвести.
Я не жалею его.
Я также не буду терять сон из-за того, что сейчас произойдет.
Мой взгляд падает на мужа, когда он, повернув шею слева направо, приказывает своим людям положить священника на выложенный крест и удерживать его. Шэй раскладывает на алтаре свои острые как бритва лезвия и начинает вертеть их в руке. Затем он ухмыляется, стоя прямо над головой священника, а Колин стоит напротив него у ног отца Дойла.
Тирнан бросает на злого человека еще один испепеляющий взгляд, а затем поворачивается к нему спиной, чтобы обратиться к своей аудитории.
– Вы все знаете, почему вы здесь. Этот человек... это жалкое подобие человека, пытался убить женщину, на которой я женился в этой церкви не так давно. Вы все были здесь в тот день, когда он объявил нас мужем и женой и сказал, что тех, кого Бог соединил, пусть никто не разлучает. Очевидно, он был в заблуждении, что это исключает его. ― Тирнан насмехается, его ноздри раздуваются. – Хуже всего то, что он пытался убить моего ребенка внутри нее.
Несколько присутствующих женщин задыхаются от такого заявления, но в основном все остальные просто молчат, с нетерпением ожидая, когда их ирландский король начнет мстить.
Затем взгляд Тирнана остановился на мне, давая мне понять, какие муки и страх он, должно быть, испытывал, когда думал, что моя жизнь в опасности.
– Он заслужил то, что его ждет, Acushla - дорогая. Но если ты скажешь мне, что это не то, чего ты хочешь, я выполню твой приказ. Неохотно, но я сделаю это. Ради тебя.
Милосердие.
Это то, что он готов показать монстру.
Для меня.
Он готов пойти против своей природы и предать священника быстрой смерти, лишь бы избавить меня от свидетельства того, в каких мужчин я влюбилась и на какие ужасные вещи они способны.
Но я уже знаю, кому я отдала свое сердце, и даже если бы я этого не сделала, я теперь Келли.
А задолго до этого я была Эрнандес, кровь моего отца текла в моих жилах, нашептывая, что я должен быть примером для всех, кто хочет причинить вред мне и моей семье. На нетвердых ногах я встаю со своего места и преодолеваю расстояние между нами.
Его голубой глаз почти такой же черный, как его сердце, по сравнению с мягкостью его зеленого.
Внутри моего мужа живут два человека.
Один из них способен на доброту и милосердие, а другой жаждет искупаться в крови своего врага.
Я уступаю тому, чья жажда крови будет удовлетворена только криками боли моего похитителя и потенциального убийцы.
– Кого Бог соединил, того человек не может разлучить, муж. Покажи ему, что бывает с теми, кто по глупости пытается это сделать.
Тирнан хватает меня за шею и прижимается своим ртом к моему, скрепляя поцелуем судьбу священника.