После того как слезы кончились, я выхожу из душа и иду в спальню, чтобы надеть треники. Быстрый взгляд на телефон говорит мне, что еще нет четырех утра. Слишком рано, чтобы начать день, и слишком поздно, чтобы вернуться ко сну. Я решаю ответить на несколько электронных писем из своего офиса, но, когда я прохожу мимо комнаты Розы и слышу ее тоненький плач внутри, меня охватывает паника. Я стою у двери и слышу ее рыдания, понимая, что я – причина таких страданий. То, как я обращался с ней вчера вечером и сегодня, до сих пор вызывает у меня стыд. Я даже в трезвом виде не мог справиться с тем, что причинил ей, мне пришлось напиться до оцепенения, чтобы набраться смелости и сделать то, что должно было быть сделано.
Меня не должно удивлять, что в последнее время мои ночи наполнены кошмарами о Патрике.
Моя совесть всегда проявлялась в самые неподходящие моменты.
И после всего, что я сделал со своей женой, сам дьявол должен прийти ко мне во сне и вступить со мной в связь.
Я знаю, что должен оставить Розу наедине с ее горем, но по мере того, как каждый ее болезненный вопль становится все громче, моя решимость держаться от нее подальше испаряется. Я со скрипом открываю дверь и вижу, как она ворочается на кровати, по ее лицу текут слезы, похожие на те, что я только что пролил.
Дьявол еще более жесток, чем я ему приписывал.
Вместо того чтобы постоянно мучить меня во сне, он решил, что моя жена – честная игра.
Я быстро забегаю внутрь, сажусь рядом с ней на кровать и обхватываю ее руками.
– Чшш, Acushla - дорогая. Это всего лишь дурной сон, ― тихонько воркую я ей на ухо.
Она прижимается ко мне, пряча лицо в ложбинке на моей шее, ее слезы обжигают мою кожу.
– Чшш, любимая. Ты в безопасности. Чшш. Все хорошо. Чшш, ― пытаюсь я утешить ее, поглаживая по спине, чтобы слезы утихли. Но каждая упавшая слеза – это еще один порез на моем и без того разбитом сердце.
– Тирнан, ― прохрипела она, ее голос все еще звучал полусонно и болезненно.
– Я здесь, Acushla - дорогая. Я здесь. Ты в безопасности, любимая. Ты в безопасности, ― повторяю я по кругу, надеясь, что мой голос поможет ей полностью проснуться и уйти от демонов, которые ее терзают.
Я провожу рукой по ее позвоночнику, откидывая ее голову назад настолько, что могу рассмотреть ее как следует. Я убираю мокрые локоны с ее лица и целую ее висок. Потом щеку. Потом другую щеку. Потом кончик ее носа.
– Тирнан, ― шепчет она снова, ее ладонь ложится на мою шею, а другая рука прижимается к моей груди, где вытатуирован мой фамильный герб.
– У тебя был плохой сон, Acushla – дорогая. Теперь все хорошо.
– Нет. ― Она решительно качает головой, слезы все еще текут свободно. – Это был не сон. Это была реальность. Это было на самом деле, Тирнан.
Мои ладони охватывают ее лицо, чтобы она могла смотреть мне в глаза.
– Просто сон, жена. Здесь нет других демонов, кроме твоего мужа.
Она всхлипывает от икоты при моей неудачной попытке юмора. Шэй всегда был самым смешным в семье. Мне не хватает способностей.
– Я не могу иметь детей, Тирнан. Я не могу, ― плачет она, и от отчаяния в ее глазах у меня в горле застревает комок. – Бог наказывает меня. За то, что я сделала. За то, что сделала моя семья. Из-за этого у меня никогда не будет детей. Я не заслуживаю такого благословения, когда всю свою жизнь я жила за счет страданий других людей.
– Прекрати. ― Мой тон настолько суров, что ее всхлипывания останавливаются на полпути. – Ты не наказана. У Бога есть длинный список мудаков, которые заслуживают его гнева гораздо раньше, чем ты. Ты хорошая, Acushla - дорогая. Так чертовски хороша, что моя душа иногда плачет от того, какое хорошее твое сердце.
Она пытается покачать головой, но я заставляю ее оставаться неподвижной.
– Бог не наказывает добросердечных. Он не наказывает тех, кто все еще видит красоту в этом мире. Он не наказывает хрупких и нежных. Если ты веришь в такого Бога, то пошел он к черту. Он не заслуживает твоей доброй души. На самом деле, я не думаю, что есть кто-то, кто заслуживает. Я точно не заслуживаю.
Ее ресницы поргают со скоростью мили в минуту, как будто ошеломленные всем тем, что я говорю.
– Ты думаешь, что не заслуживаешь меня? ― спросила она, видимо, единственное, что она поняла из моей тирады.
– Я знаю, что не заслуживаю, Acushla - дорогая. Не после всего, через что я заставил тебя пройти, ― скорбно признаюсь я.
Не после прошлой ночи, когда я намеренно причинил тебе боль своей ложью, только чтобы ты не видела моего страха.
Ее ресницы продолжают трепетать, но, по крайней мере, слез больше нет.
– Почему ты здесь, Тирнан? ― прямо спросила она, высвобождаясь из моей хватки. Без нее мои руки кажутся голыми, но я не делаю движения, чтобы притянуть ее к себе.