Она идет за мной, пока я спускаюсь по лестнице с ее багажом в руках.
Я бросаю чемоданы в фойе и направляюсь на кухню в задней части дома, зная, что наши родители, несомненно, пьют там свой утренний чай, ожидая, чтобы попрощаться с моей сестрой перед ее отъездом. Айрис продолжает сохранять безучастный вид, следуя за мной по длинному коридору. Знание того, что она злится на меня, съедает меня заживо, но я также знаю, что это единственный способ заставить ее прислушаться к предупреждению, которое я дал ей наверху.
И все же ее молчаливое обращение не дает мне покоя.
Я знаю, что это нормально, когда братья и сестры ссорятся. У меня иногда случались потасовки с Шей, чтобы доказать это. Но Айрис всегда была другой. Может быть, дело в том, что она единственная девушка в доме, полном непокорных мужчин, а может, в том, что она - ребенок в семье. Какова бы ни была причина, мне никогда не нравилось видеть ее расстроенной. И я чертовски ненавижу, что именно из-за меня она сейчас так себя чувствует.
– А вот и мое сокровище, ― восклицает наш отец, как только мы входим на кухню, вставая со своего места, чтобы обнять свою единственную дочь.
Плохое настроение Айрис мгновенно исчезает, когда она прижимается к отцу.
Она убьет меня, если я произнесу эти слова вслух, но Айрис всегда была папиной дочкой. Когда она была младше, мы всегда могли найти ее приклеенной к его бедру, а Athair - отец, в свою очередь, обнимал ее при каждом удобном случае.
Все изменилось, разумеется, когда был введен в действие договор.
Внезапно мы все стали слишком заняты, чтобы уделять ей должное внимание.
Особенно мы с Athair - отцом. Мы были слишком заняты, пытаясь убедиться, что все требования семей были выполнены, чтобы, когда десять лет спустя время истечет, ни у кого из них не было причин отказаться от своих обещаний.
А потом, когда Патрик...
Ну...
После этого все стало только хуже для всех нас.
Я знаю, что Айрис было очень больно, когда ее так отбросили в сторону, когда она вдруг стала просто напоминанием о нашем горе, но она ни разу не пожаловалась. Даже с самого начала, когда Athair - отец усадил ее и объяснил, что ее будущее будет принесено в жертву ради общего блага, она не подала виду и с готовностью приняла свою судьбу.
Как я и говорил.
Моя сестра сделана из чистейшей стали.
Если бы она родилась мужчиной, то, возможно, Athair - отец назвал бы ее своей истинной наследницей нашей семейной империи.
И я бы последовал ее примеру с самым преданным сердцем.
И все же я позаботился о том, чтобы с годами подготовить Айрис к ее истинной судьбе. Я учил ее защищать себя, когда мог, а когда пришло время - она захотела получить образование у профессионала, я сделал шаг назад и позволил ей самой управлять своей жизнью. Это меньшее, что я мог сделать, поскольку я не уверен, будет ли у нее когда-нибудь снова свободная жизнь, чтобы принимать собственные решения после того, как она станет невестой Братвы.
– Is tú mo stóirín. Tá mo chroí istigh ionat – Ты моя опора. Мое сердце в тебе, ― шепчет он ей, и голубые глаза нашего отца начинают блестеть от непролитых слез, когда он признается в любви к своей самой дорогой и единственной дочери.
Athair - отец неохотно выпускает ее из своих объятий и нежно целует в висок.
– Я тоже люблю тебя, Athair - отец, ― пролепетала она, опустив взгляд на пол, чтобы скрыть опустошение, застывшее в ее глазах.
– Этого будет достаточно для вас двоих. Я не потерплю слез на своей кухне. Проливайте свои слезы в исповедальне у священника, как все нормальные люди, а не там, где я готовлю, ― приговаривает наша - Máthair - мама, вытирая руки о кухонное полотенце и глядя на них обоих.
– Да, Сирша права. Извини, дорогая дочь, что я был такой эмоциональным старым дураком. Я просто уже скучаю по тебе, дитя. Этот дом не будет прежним без тебя.
– Конечно, будет тише. Мои уши наконец-то отдохнут от того шума, который ты называешь музыкой, ― добавляет наша мать дразнящим тоном.
Айрис отходит от нашего отца, преодолевая расстояние между ней и матерью, положив руки на бедра.
– Да, но на этой кухне тебе тоже никто не будет помогать. Ты ведь будешь скучать по моей шумихе, правда?
– Может, и буду, ― отвечает наша мать, ее взгляд - такого же ярко-зеленого цвета, как у Айрис, ― смягчается. – Не то чтобы я когда-нибудь призналась тебе в этом в лицо, девочка. Кто знает? Может быть, я попрошу девушку Тирнана помочь мне и занять твое место на кухне.
Айрис смеется над этим заявлением.
– Спасибо за смех, Máthair - мама. Он был мне нужен.