– Меня ты тоже не хотел. Наверное, правду говорят, что не всегда можно получить то, что хочешь.
Он наклоняется вперед, берет мой подбородок в руку, его пальцы впиваются в мою плоть.
– Почему я должен хотеть тебя? Что у тебя может быть такого, чего нет у миллиона других женщин?
Я вырываю подбородок из его хватки, мой испуганный взгляд пронзает его грудь, как кинжал, который я хотела бы вонзить в пустоту, в которой должно быть сердце.
– Если это правда, то почему ты выглядишь взволнованным? ― Я огрызаюсь.
– Нет.
– Нет? Тогда почему ты чувствуешь необходимость смущать меня при каждом удобном случае?
– Потому что красивые вещи не должны существовать в моем мире. Их единственная польза – быть сломанными.
Я бросаю на него свой лучший взгляд, глядя ему прямо в глаза.
– Я была сломлена задолго до того, как ты наложил на меня руки. Не думай, что твое насилие сделает вмятину или даст трещину.
На это он улыбается, искренне довольный моим ответом.
Он постукивает по своему колену, молчаливо приказывая мне сесть на него.
А может, это просто его невербальный способ сказать мне, что он собирается отшлепать меня по сырой заднице.
– Я не собираюсь причинять тебе боль. По крайней мере, не физически. Садись, ― смягчается он, когда понимает, почему я не решаюсь сдвинуться с места.
Я встаю с пола и сажусь к нему на колени, его рука тянет мои ноги, чтобы я легла на его. Не пропуская ни секунды, он берет меня за подбородок и пристально смотрит мне в глаза. Мы остаемся так на адское мгновение, и, к моему стыду, моя киска начинает пропитывать его брюки, когда он смотрит на меня.
– Ты кончила.
Это не вопрос, а просто озвученный факт.
– Ты никогда не говорил, что я не могу.
– Это правда. ― Он усмехается, почти довольный тем, что я воспользовалась упущенной формальностью. – Все в порядке. Мне все равно, кончишь ты или нет. Мне даже не важно, будешь ли ты наслаждаться тем, что находишься между Шэй и Колом. Все, что меня волнует, это то, что ты знаешь одну торжественную истину.
– Что именно? ― тихо шепчу я, когда его рука начинает проводить по моей внутренней стороне бедра.
– То, что я позволяю тебе трахать их, не значит, что ты должна забыть, кому ты принадлежишь. Ты моя, Роза. И не забывай об этом.
– Я думала, ты не веришь в право собственности? ― Я бросаю ему в лицо слова, которые он произнес в нашу брачную ночь.
Он ухмыляется.
– Я не верил.
– Что заставило тебя передумать?
– Ты.
И прежде чем я успеваю переварить его признание, он впивается своим ртом в мой.
Его рука опускается с моего подбородка на горло, а его язык борется за господство с моим. Как всегда, я позволяю ему завладеть моим ртом своим греховным поцелуем и позволяю волне желания пробежать через меня. Его пальцы встречаются с моей влажной киской и играют с моим чувствительным узлом, пока я не задыхаюсь в его рот.
– Блядь, ― стонет он, его выпуклый член прижимается к моей попке. – Посмотри, что ты делаешь со мной.
Обвинение падает на пол, когда он погружается в мою горячую сердцевину своими пальцами, полный решимости заставить меня кончить на его руку. Если я и оказываю какое-то влияние на этого мужчину, то оно меркнет по сравнению с тем, какое он оказывает на меня. Он играет на моем теле, как на скрипке, а оно, в свою очередь, показывает ему, как жадно оно всегда поет ту песню, которую хочет услышать только он. Его поцелуй так же смертоносен, как и его ловкие пальцы, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, мое тело бьется в судорогах на его коленях, а я выкрикиваю свою кульминацию, чтобы он проглотил ее.