Я моргнула, глядя на него.
— Да, это так. Очень хорошо, Ванн. А теперь, где твой?..
Он закатил глаза, но тоже рассмеялся. Потому что я была весёлой.
— Нет, я хочу твои руки. Они истекают кровью. Я собираюсь закончить приводить тебя в порядок.
Я сделала, как он просил, протянув к нему руки. Его прикосновения были такими нежными, осторожными и властными, и он всегда был такой дихотомией мягкого и жесткого. Нежный и грубый. Сладкий и солёный. Это сводило меня с ума. И вмешивалось в мои более рациональные мысли.
— Спасибо, — прошептала я низким и хриплым голосом.
— Всегда пожалуйста.
Я поняла, что он был на удивление хорош в этом. Он точно знал, что делает.
— Ты делаешь это для всех женщин, которые падают перед твоим магазином?
Его ухмылка была хитрой.
— Технически, ты единственная женщина, упавшая лицом вниз на моей парковке, которую я заметил, — я снова ткнула его носком туфли в почку, и мне понравилось смотреть, как он извивается. — Эй!
— Джентльмен должен говорить леди, что женщины всё время падают. Что ты тратишь полдня на то, чтобы лечить окровавленные колени и поцарапанные ладони.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
— Как насчёт того, чтобы я сказал тебе, что я справляюсь со своей изрядной долей травм, но обычно во время наших вторничных велосипедных прогулок в тако. Все напиваются, а потом падают, и я обычно единственный в здравом уме, чтобы иметь с ними дело.
Я была странно тронута тем, как это было мило.
— Доктор Делайн, медик-велосипедист.
Он фыркнул от смеха над моей банальной шуткой.
— Да, что-то в этом роде. Кроме того, мой отец долго болел, и я научился некоторым трюкам, пока он был на попечении.
Веселье замерло на моих губах, моё сердце сжалось из-за него. У меня защемило сердце, когда я вспомнила, что он тоже потерял свою маму.
— Отстойно смотреть, как страдает тот, кто тебе дорог.
Наши взгляды снова встретились, и я вдруг поняла, как близко он был, стоя между моих ног, баюкая мою ладонь в своей.
— Это действительно так.
— Хотя ему лучше, да? Я имею в виду, твоего отца?
Его покачивание головой было осторожным.
— На данный момент ремиссия. Ему всё ещё нужно сделать сканирование.
— Тем не менее, это хорошая новость.
— Ты любила... своего отца? — увидев мой взгляд, он быстро добавил. — Я не был уверен… Судя по тому, как ты говорила о нём, я не понял, какие у вас были отношения.
О. Я тоже. Ванну я призналась.
— Сложные, напряжённые. Высокопарные. Но он был моим отцом. Я всё равно любила его. Независимо от того, насколько он был мудаком.
Последовала тяжёлая пауза, пока Ванн переваривал эту информацию. Сейчас настроение было слишком тяжёлым. Слишком серьёзным.