— Всегда, Диллон. Я всегда буду спасать тебя.
Моё сердце девицы в беде трепетало от новых, свежих обещаний, в то время как мой разум крутился во всех направлениях. Могу ли я доверять ему? Он это имел в виду? Как он мог? Он только недавно узнал меня получше.
Отвернувшись, он убрал всё со своего стола и уговорил меня сесть на него. Я оглядела опрятное пространство, наслаждаясь личными штрихами, которые казались такими необычными.
За его столом висела гигантская фотография передней части велосипеда, едущего по луже воды. Из-за картины казалось, что вода и грязь были разбрызганы повсюду. И поскольку в центре внимания была передняя шина, мне потребовалась секунда, чтобы заметить уменьшенное изображение велосипедиста на заднем плане, склонившегося над рулём, с напряжённым, полностью сосредоточенным выражением лица.
— Похоже, это ты, — сказала я ему, пока он рылся в поисках аптечки первой помощи.
— Молли сделала это для меня, — сказал он, всё ещё отвлекаясь на поиски антисептических салфеток. — Когда она и Эзра впервые начали встречаться, мне удалось заставить её.
— Как это?
Он на мгновение встретился со мной взглядом, в его глазах было виноватое выражение.
— Она рисует всё, что хочет Вера, а потом начала рисовать для Эзры. Я подумал: теперь моя очередь, женщина, — он наклонил подбородок в сторону невероятно яркого и великолепного шедевра. — Это она нарисовала. А потом заставила меня поклясться, что я не буду вешать его в самом магазине. Потому что она сумасшедшая.
Он сказал это, но привязанность, которую он испытывал к ней, была очевидна в его тоне.
— Вы с Молли близки?
Собрав, наконец, всё необходимое, он опустился передо мной на колени и помахал спиртом и ватными тампонами.
— Да. Мы были ближе до того, как появился твой брат. Но она всё ещё для меня как сестра. И так будет всегда. Мы выросли вместе, — он выдохнул, и его дыхание коснулось царапин на моих коленях. — Я имею в виду, что Вера и Молли всегда были вместе. У меня почти не осталось воспоминаний без этих двоих вместе, — он посмотрел на меня, и на его лице появилось странное выражение. — За исключением того времени, когда Вера была с Дереком, я думаю.
Я нахмурилась, услышав имя, которое теперь легко узнала. Будучи другом Веры в течение двух лет, я довольно хорошо знала её историю, в том числе о том, как умерла её мама, и как её отец вёл серьёзную борьбу с раком. Дерек был тем придурком, который издевался над ней в течение многих лет. Она, наконец, порвала с ним и сбежала, в конце концов, найдя Киллиана. И теперь Дерек стал древней историей. Слава Богу.
Ванн вытащил мысли из моей головы и сказал:
— Хотя ты всё это знаешь. С тех пор, как вы с ней подружились.
Я кивнула, стараясь не вздрагивать, когда его руки скользнули по моим коленям, и он начал оказывать первую помощь моим смутно ужасным травмам.
— Я имею в виду, я знаю историю Веры. Я не знаю твою.
Наши взгляды снова встретились, врезавшись друг в друга с того места, где он опустился на колени передо мной. Я резко втянула воздух от задумчивого взгляда, от которого его губы сжались, а брови сошлись вместе.
— В основном то же самое, — сказал он, пожимая плечами.
— У тебя тоже был жестокий парень? — я ахнула. — Его тоже звали Дерек?
Задумчивый взгляд исчез, сменившись той улыбкой, которой я постепенно становилась одержима.
— Не шути так, Диллон. Это было тяжёлое время в моей жизни.
Я упёрлась ногой ему в бок.
— Ну и кто теперь шутит?
Он рассмеялся, низкий гул наполнил комнату и заставил моё сердце затрепетать.
— Если мы не шутим, то я должен быть честен. Не было никакого жестокого парня. Или даже не жестокого парня. Я всю свою жизнь увлекался девушками. На самом деле, я всё ещё ими увлекаюсь.
Настала моя очередь смеяться. Наклонившись вперёд, я прошептала:
— Тебе не нужно доказывать мне, что ты натурал. Мы спали вместе, помнишь?
Одна из этих тёмных бровей подпрыгнула.