🕮 Читать книгу «Небесные ключи» онлайн

«Наслаждаться Данте» звучало еще хуже. Тем более — его остатками. Чонса норовисто раздула ноздри и фыркнула, отвернувшись от возни ключника с полуживым Дани. Её Дани!

— Джо говорил, что теперь малефики опасны во сне. Из-за этого, — Чонса ткнула пальцем вверх.

Нанна рассмеялась:

— Со мной — не бойся.

Это надоедало.

Снова загадки, никаких ответов, никакой надежности, какая была при молчаливом, но честном и простом Броке. Шорка уже третий раз судьбоносным знамением озаряла её жизнь: спасла, стала предвестницей разрушения и снова спасла, и следующий её ход ожидался Чонсой с мрачными предчувствиями. И она до сих пор ничегошеньки не знала о ней! Болтовня в стенах пещеры — не в счет, Шестипалая была постоянно опоена травами и едва соображала тогда. И, если честно, больше говорила о себе, чем спрашивала.

— Почему? — угрюмо спросила Чонса, — Почему с тобой — не бояться? Кто ты такая? Почему помогаешь мне? Какая твоя роль… во всем этом?

Шестипалая не заметила, как сжала тубус с письмом до неприятного жжения в ладони. Следом поняла — не удержалась, чувства заострились, вышли за границы её тела, и она смогла рассмотреть золотое дно зрачков Анны, проплывающие по нему тёмные силуэты мыслей. Несло от южанки разрытой могилой, так цепко впился в смуглую кожу запах подземелий. Нанна привстала на локте. Простая чёрная рубашка фривольно распахнулась на её груди и Чонса заметила уродливое украшение — нить костей и зубов, молочно-жёлтых осколков, свисающих, кажется, ниже живота, прихваченного широким корсетным поясом. Заметив взгляд Чонсы, нырнувший в её декольте, шорка улыбнулась и достала ожерелье.

Силы Шестипалой тут же заняли положенное им место, поместились в пульсирующую болью точку посреди мозга.

— Это Кости Мира?

— Их называют так, да. Никто не знать, почему, но Нанна знать. Когда начали рыть, под землей только они были. Кости, кости, везде кости. Другие миры — руда и чернозем, а Бринмор — кости и леса. Больше всего там, где холмы, поэтому говорить о великанах.

— Снова старые сказки про Танную? — это не то, что хотела услышать Чонса. Но Нанна всегда отвечала так, как хотела ответить, но не то, что хотели услышать другие. И южанка совсем не замечала раздражения в голосе собеседницы.

— Они. Я собирать кости. Только настоящие кости, звонкие кости, те, что поют, а не подделки! Кости великанов.

Чонса недоверчиво сощурилась. Немного другим взглядом обвела ожерелье, с бусинами на котором южанка принялась играть, будто малолетний ребенок. Вот-вот в рот потащит.

— Не подделки?

— Да, да, чон се. Вы научиться делать ненастоящие. Злые кости! Сводящие с ума кости. Глупые, глупые северные волки.

Малефика едва понимала, что бормочет себе под нос горная ведьма. Шестипалая ужасно устала и то, что раньше казалось ей изюминкой, чем-то интересным и невиданным, сейчас бесило. Ни одного прямого ответа, ни одного честного слова — один умалишенный бред, пустой свист ветра в голосовых связках. Она резко встала с места и отошла от Нанны, ближе к Аларику и Данте, а та все продолжала нести ахинею: про великанов, про злые кости и то, как много она знает. Бла-бла-бла.

До неё донесся голос рыжего — тот спорил сам с собой и ругал Йоля. Чонса нервно рассмеялась:

— Трое безумцев — и я! О, Добрый и Его Пророк…

В лечебнице для душевнобольных безумен не пациент, а тот, кто добровольно остается там.

Особенно теперь, когда у Чонсы был выбор… Лишь бы уйти подальше им с Данте. А рыжий с горной ведьмой пусть горят синим пламенем.

В темном уголке под высоко поднимающимися корнями могучего дерева Чонса нашла немного тишины. Ветер в кронах и вороний грай заглушал чужие голоса. Она ненадолго замерла с закрытыми глазами, но не спала, нет — дышала, сфокусировав все свои ощущения только на том, как поднимается и опускается её грудь, округляется и опадает живот, как выдох щекочет узкие ноздри. Успокоившись, взяла в руки письмо в чехле. Тубус напомнил ей колчан. Взведенная стрела начертанных букв просвистела под низкими ветвями отцветающей сливы, так что на пергамент, кружась, упал полузасохший цветок. Чонса сдула его и погрузилась в чтение: Нанна была права, дрожь в руках Феликса становилась сильнее, почерк — хуже, и многие моменты приходилось перечитывать снова и снова, чтобы дошел смысл слов.

Два слова — «Девять Холмов» — и память взорвалась криками умирающих. Чонса вспомнила, как каменистая почва не впитывала кровь павших, и по земле вниз, с горного плато, на котором развернулась самая главная баталия прошедшей войны, срывались ручьи, пенистые водопады крови. Она чуть не потеряла тогда рассудок, была на грани. Нино — не помнила, мало что помнила, следующее воспоминание после стрелы, вонзившейся в лицо стоящей рядом знакомой малефики — корабль и разговор капитана о морских левиафанах, когда её везли на суд и освидетельствование в монастырь Святого Миколата.

Если было место, куда ей меньше всего хотелось возвращаться — это были Девять Холмов. Даже темница Гвидо с этим костяным гробом в полу казалась более привлекательной, хотя, возможно, крови там пролилось не меньше.

Девять Холмов. Идти туда — одной? Или с её дурной компанией? Она никогда не путешествовала самостоятельно. Был ли конец у пути, который проложила Нанна для них под землей, или ведьма снова растворится в ночной тени, когда они уснут на привале? Да и согласятся ли тогда Аларик с Дани идти за ней? Как же много вопросов. Голова гудела.

Боги: ведь всегда можно отказаться! Самое время привыкать к таким изыскам, как свобода воли. Ей тоже необязательно идти. Необязательно слушать о том, что натворил Тито, о том, в задницу какой глубины все катится. Она может уйти. Найти уголок поменьше, потише, подальше и постараться там быть счастливой.

А можно просто встретиться с человеком, который был к ней добр и вырастил её, обнять его и сказать: прощай.

От этой мысли на губах Чонсы заиграла неуверенная улыбка. От всего пережитого руки у неё дрожали, в голове была полная каша, всё сплелось воедино: радость от освобождения, горечь от предательства, страх ожидания пыток, ужас перед неизведанным, но опьяняющий вкус надежды перебил их всех.

Впервые за последнее время малефика расправила плечи. Подняла лицо выше, внезапно ощутив на коже теплое прикосновение солнца.

За спиной закричали. Чонса обернулась — это Данте проснулся и попытался встать, упал, а Аларик подхватился с места.