Она обвила меня руками и успокаивающе провела кругами по моей спине, а я прислонилась головой к ее груди и плакала, пока не кончились слезы.
Часть меня предвидела эту катастрофу с самого начала. Мои отношения с Кристианом были слишком идеальными, и ничто настолько хорошее не могло длиться вечно.
Чего я не ожидал, так это того, насколько авария сломает меня.
Но самым ужасным было не мое разбитое сердце. Это была вероятность того, что я никогда не смогу снова склеить кусочки вместе.
43
КРИСТИАн
— Ты выпил семь порций за два часа, приятель. Бармен посмотрел на меня с сомнением.
— И я заказываю восьмой. Я произносил каждое слово с холодной точностью. Я не мазал и не качался. Я могу быть пьяным до потери сознания, и никто не будет мудрее. "У тебя проблемы с этим?"
Он поднял руки и покачал головой.
— Это твоя печень.
Чертовски верно.
Это была моя печень и мои деньги. Я мог делать с ними все, что, черт возьми, я хотел.
Я отшвырнул стакан, который он пододвинул мне, и осушил его за минуту.
Алкоголь перестал сжигать четыре рюмки назад, и на вкус он был похож на воду, спускающуюся вниз.
Меня это бесило. Какой смысл в алкоголе, если он не вызывал онемения, как предполагалось?
"Это место занято?" Блондинка скользнула на стул рядом со мной прежде, чем я успел ответить.
Маленькое платье. Длинные ноги. Губы, которые заставили бы Анджелину Джоли плакать от зависти.
Я не удостоил ее второго взгляда. "Не интересно."
Каждый раз было одно и то же. Разве парень не может спокойно пить, не подвергаясь травле?
Я мог бы избавить себя от хлопот и выпить дома, но в эти дни в квартире было слишком тоскливо. Я также не хотел идти в клуб Valhalla, так как все там были чертовски любопытны. Никому не нравилось видеть, как участник упал больше, чем другим участникам.
И вот я отсиживался в каком-то дерьмовом баре рядом с офисом, топил свои печали в таком же дерьмовом скотче.
Если бы моя печень взбунтовалась, то не от количества выпитого. Это будет от их качества.
Обиженная блондинка ушла в гневе, явно не привыкшая к отказу.
Жесткое дерьмо.
Прошло две недели с тех пор, как мы со Стеллой расстались.
Две недели безжалостного ада, где все напоминало мне о ней. Блендер, в котором она готовила смузи, ванна, в которой она принимала ванну, кафе, где она покупала выпечку. Даже чертовы деревья и растения снаружи напомнили мне о ней.
Этого было достаточно, чтобы мне захотелось запереться в темной бетонной коробке и никогда оттуда не выходить.
Звон колокольчиков над входом вырвал меня из жалкой жалости к себе и обратил внимание на дверь.
Мое сердце остановилось.
Темные локоны. Зеленые глаза. Теплая улыбка.