Не знаю зачем. Пока рисовать я не собиралась.
Наверное, его рефлексы уже становятся моими.
Обойдя левое крыло два раза, я обозначила ту мебель, которую в дальнейшем нужно будет заменить. В список попали стулья, стол, два шкафа, этажерка, два дивана, три журнальных столика и тумба. Мебель была хорошей, даже очень хорошей, но родственнице Кондрашова понадобятся полки и вешалки для одежды и еще куча чего понадобится… А стулья? Стулья слишком помпезные.
В некоторые картины я тоже бесцеремонно ткнула пальцем – они лишние.
Мне хотелось большей мягкости и уюта.
– Я не спросила Дмитрия Сергеевича о сроках. Когда его родственница планирует поселиться здесь?
Мой вопрос вызвал непонятное замешательство – кончики ушей Германа опять покраснели.
– Я думаю… месяца через два-три.
– То есть стараться к Новому году не обязательно?
Это здорово облегчало жизнь – не нужно торопиться, никто не давит, работай себе и работай.
– Я уточню у Дмитрия Сергеевича.
Это был отличный момент для удовлетворения давно разыгравшегося любопытства, и я небрежно задала следующий вопрос:
– А кто проживает в доме?
– Дмитрий Сергеевич, Ада Григорьевна и я.
Резко развернувшись, я уставилась на Германа.
Было чему удивляться.
Во-первых, это не просто большой дом, это огромный дом, и в нем не могут жить только три человека. Есть в этом что-то ненормальное, даже трагическое.
Во-вторых, Герман… Личный помощник живет вместе с боссом. Ну-у-у… это все равно как если бы я жила в одной квартире с Бондаренко (ха! Представляю, какой бы ужас красовался на его лице каждое утро! «Андрей Юрьевич, просыпайтесь, пора в офис…» На планерку по понедельникам я бы точно никогда не опаздывала).
Нет, не так…
Но согласитесь, удивительно же…
Они настолько не могут друг без друга? Ночь не в состоянии друг без друга прожить?
Ой… Сейчас мое воображение сделает виток не в ту сторону…
– И больше никого? – пискляво уточнила я.
– Больше никого.
За окном завыл ветер, и я представила себя героиней двухчасового ужастика – заманили меня (наивную девочку тридцати лет) в дом кошмаров, и в двенадцать ночи после боя часов полезут из всех щелей голодные вурдалаки… У-у-у, – вновь взвыл ветер, и острые не то снежинки, не то капли хлестнули по стеклам.
– Погода совсем испортилась, – дежурно выдала я и внимательно посмотрела на Германа.
– Зима, – равнодушно констатировал он.
– Ну да, – согласилась я.
Вообще-то в полшестого мне лучше уже смотаться отсюда. После шести Москва обязательно замкнется в сплошной пробке, а так – я, может, еще проскочу…
У Германа загудел мобильник, и он вынул его из тесного внутреннего кармана пиджака. Да, по дому личный помощник Кондрашова ходит в костюме.