— Минуту могу, полчаса — нет!
— Деловая какая! Будет сейчас.
Не став спорить дальше, снова уткнулась в экран. Там Макс сокрушался по поводу того, что я лазаю по всяким «притонам» в одиночку и совсем не берегу свою бедовую головушку. Глядя на окружение, начинает казаться, что он не так уж и неправ.
— Держите ваше кофе! — продавщица плюхнула пластиковый стаканчик с темным содержимым на стойку, не собираясь обслуживать меня с тем же рвением, что и мужчину.
— Благодарю! — я встала, чтобы забрать, наконец, долгожданный напиток, даже проглотила необразованное «ваше», когда дверь снова распахнулась.
Нет, она сорвалась с петель! Внутрь спиной вперед влетел мужик, распластавшись возле моих туфель. За ним ворвались двое. Зверские рожи настроенных на дальнейший мордобой людей заставили ойкнуть и выронить стаканчик. Бурда разлилась возле головы побитого. Блин, надеюсь, не обожгло, ему и так несладко.
— Вы что творите, сволочи?! — заорала бабища так, что я вздрогнула второй раз. — Совсем офонарели?! Кому говорено, здесь не драться?
— Закройся, Милка, — не глядя, бросил тот, что повыше. — Я этой паскуде сейчас горло вырву.
— Что хочешь делай, но только на улице! — отрезала продавщица, но из-за прилавка выскакивать не спешила, наоборот, присела, выставив на обозрение одну макушку в чепце.
— А ты что зыришь? — осведомился второй уже у меня, все еще столбом стоящей почти в эпицентре.
— По-моему, ему хватит, — я показала пальцем на мужика, который был явно в отключке. Еще бы, на лице живого места нет! И как они его так тихо били, что в зале не слышно?
— Ты куда лезешь, шмара?
Язык мой — враг мой. Кто бы мог подумать, что я скажу это себе, гордому журналисту, не боящемуся расследовать преступления олигархов и иже с ними? Но когда на тебя идет долговязое нечто с очумелым фэйсом, невольно задаешься вопросом: а оно тебе надо вообще?
В руках у наступающего на меня дядьки блеснул нож. Я начала пятиться, оглядываясь на чепец. Тот исчез за стойкой полностью, и надежды на сознательность его хозяйки нет никакой. Черт, здесь же есть мужик с шикарной задницей!
Как только я о нем подумала, из угла донеслось лениво-равнодушное:
— Глыба, у тебя проблемы?
— О, Бешеный, а я не признал, — час от часу не легче, судя по красноречивому прозвищу, его обладатель тоже добротой не отличается. — Давно вернулся?
— Сегодня.
— Здорово! Ну, с приездом!
— Я тебе вопрос задал.
— Ааа, это? — мужик перевел взгляд на поверженного. — Мудилу вот гасим, наказать надо. Сегодня можно.
— Гасите. Сюда зачем сунулся?
— Да вышло так.
— Вот и вали на улицу. Нечего людей пугать.
Пока шла эта «милая» беседа, я успела протиснуться между столами, и бочком приблизилась к Бешеному, прости Господи, встав так, что успею юркнуть ему за спину в случае чего. Или под стол, как придется.
— Она с тобой, что ли? — зачем-то уточнил тот, что с ножом.
— Тебе-то что, Глыба? Не попутал? — он спрашивал тихо, не повышая голос ни на децибел, но звучало это не просто угрожающе — убийственно!
Между прочим, если бы мне таким тоном задавали вопросы, я бы на все ответила, даже если бы не знала. Ему экзамены надо принимать, тут гуманитарий квантовую механику вспомнит! И как это у него получается? Мне б такого в соведущие!
— Не-не, ты че, я ж так, — смутился — или испугался? — вооруженный, и, к счастью, спрятал лезвие, а после еще и отошел на несколько шагов. — Ладно, мы пойдем. Сева, забирай.
Второй, до этого в действе участия не принимающий, кивнул и схватил лежащего за ноги. Мне было его до ужаса жалко, что бы он там не натворил, симпатии его враги не вызывают, и я ничего умнее не придумала, чем брякнуть из своего угла: