— Что…
— Заткнись, говорю!
Последнее он проорал, и, если честно, мне показалось, готов был замахнуться еще раз. Или просто напугать хотел?
— Бьешь как баба, — бросила ему в лицо, понимая, что сама провоцирую.
Пусть ударит по-настоящему! Вдруг физическая боль хоть на миг отвлечет от той, что засела в душе. Гриша погиб… Его нет…
Мужчина неожиданно усмехнулся. Обошел, прошелся по комнате, опустившись в кресло:
— Мне подождать, пока ты успокоишься, или поговорим?
— Пошел в жопу!
— Обязательно попробуем, дорогая, но позже.
Не понимая, что творю, я подскочила к нему, намереваясь выцарапать глаза циничному ублюдку. В этот раз он не позволил. Обхватил запястья, заломил, шипя в лицо:
— Еще раз — руку сломаю!
— Ненавижу!
— Это неважно.
— Отпусти!
— Или что?
Я взглянула в глаза мужчины и замерла. В них бушевало настоящее пламя, смесь жажды и злости, и что-то еще, неуловимое, непередаваемое, но настолько сильное, что слова застряли в горле. Кто он такой?
— Так-то лучше, — убедившись, что прямо сейчас драться не буду, отпихнул от себя так, что чуть не потеряла равновесие, и снова занял кресло. — Кстати, советую одеться. Я давно никого не имел, а ты уже даже ходячая.
Только сейчас вспомнила, что ношусь по комнате в одних трусиках. Все еще тяжело дыша, накинула балахон, оставшись стоять посреди комнаты.
— А теперь заткнись и слушай, — почему-то подумалось, что пренебрежительный тон дается ему не так легко, как он пытается показать. — Сейчас ты узнаешь много нового о том, что происходит на самом деле в этом мире. Как журналистке, тебе наверняка это будет интересно. Но, имей в виду, об этом никто не должен знать. С последствиями ты уже знакома. Считай, тебе просто повезло.
— Сомнительное везение…
— Я сказал: заткнись! — гаркнул Бешеный, но тут же добавил на два тона ниже: — Если потом появятся вопросы, я отвечу, так и быть. Но пока молчи и внимай.
Следующие тридцать минут стали одними из самых сложных и безумных за все мои почти тридцать лет. Вампиры, Устав, Совет, законы, смертные… Я точно хочу умереть!
— Так что теперь выбора нет у нас обоих, — закончил мужчина. — Тебе придется с этим жить, и, поверь мне, это будет очень долгая жизнь. Я сделаю для этого все.
Я же не могла думать ни о чем, кроме судьбы друга.
— Ты убил Гришу…
— Технически не я. Ты не поняла самого главного? Никто не должен знать о нашем существовании!
— Все равно. Ты виноват в его гибели… Стой! Хочешь сказать, что все, кто тебя видел, погибли???
— Я тебя последний раз предупреждаю: не смей говорить о других мужчинах!
— Ты не ответил!
— Я все сказал!