Отца, которого мы никогда не знали.
Любовь, которую мы никогда не знали.
Его больные, богатые приемные родители, братья и сестры.
Но я не могу вернуться к нему. Я никогда не смогу вернуться к нему. Я даже не знаю, смогу ли я снова смотреть на него после сегодняшней ночи.
У меня так много вопросов. Я не знаю, что делает Люцифер. Чем занимаются Несвятые. Работают ли они в том же бизнесе, что и мой брат, или в другом. Я не знаю, что я выбираю, оставаясь здесь, на их стороне, но я не могу пойти с братом.
И это больно.
Потому что я также знаю, что когда я теряю сознание, другим людям трудно это понять. Я веду себя так, как будто я в сознании. Часть меня знает, что Джеремайя говорит правду, когда говорит, что я позволила ему. Когда я не сопротивлялась и казалась бодрствующей. Я знаю, что это правда.
Но это ничего не меняет между нами. Потому что в какой бы стадии сознания я ни находилась, он знал, что я пьяна. Он хотел наказать Несвятых. Напугать их. Унизить их, забрав меня.
Я подавилась желчью, подступившей к горлу.
— Сид…
— Если ты не встанешь и не уйдешь отсюда, я сама тебя пристрелю.
Джеремайя качает головой.
— Ты бы не стала. Не своего собственного брата.
Я протягиваю руку ладонью вверх. Не колеблясь, Люцифер обходит меня и кладет пистолет, обхватывая пальцами рукоятку. Я нацеливаю его на Джеремайю. Его люди напрягаются и направляют оружие, пусть и неохотно, на меня. Он поворачивает голову и смотрит на них. Они опускают оружие.
Он снова встречает мой взгляд.
— Ты не сделаешь этого, Сид. Потому что ты знаешь, что я люблю тебя. Что мы оба темные и сломленные, и только я могу любить тебя. Ты всегда будешь возвращаться ко мне, потому что я твой брат. Я тот, кому ты принадлежишь, Сид.
Люцифер прижимает меня ближе к своему телу, и его дыхание учащается. Более поверхностным. Он собирается убить Джеремайю, если мой брат не уберется отсюда.
— Убирайся, — говорю я снова. — Если ты любил меня, если любишь до сих пор, убирайся отсюда, — я жестикулирую пистолетом, мои глаза сузились. — Сейчас же.
Джеремайя повесил голову. Но медленно поднимается на ноги. Затем он смотрит на Люцифера, на мою спину.
— Я вернусь за ней. И она пойдет со мной. Она никогда не выберет тебя вместо меня. Я – ее кровь. Ты – ничто.
Бросив на меня последний взгляд, он разворачивается. Кристоф первым следует за ним. Трей и Николас оба держат меня в поле зрения.
— Пойдем с нами, — шепчет Николас.
Я качаю головой.
— Я не хочу больше видеть ни одного из вас.
Николас прикусывает язык. Трей выглядит так, будто пытается броситься, схватить меня и вытащить за дверь. Но Николас поворачивается первым и кладет крепкую руку на плечо Трея. Вместе они уходят. Я смотрю, как они спускаются по лестнице, а потом Мейхем уходит первым, захлопывает дверь и закрывает её за ними.
Я отхожу от Люцифера, и он неохотно отпускает меня.
Я поворачиваюсь к нему лицом, пистолет все еще в моей руке. Мейхем стоит у меня за спиной. Эзра все еще прислонился к Атласу, а Кейн внимательно наблюдает за мной, сложив руки. Это Несвятые. А я не одна из них.
Я не знаю, кто я.
— Мне нужно уехать отсюда, — тихо говорю я.
Люцифер хмурится.