— Нет, пока ты не признаешься, — мурлычет он мне в шею, проводя поцелуями по моей груди. Затем, не сводя с меня глаз, он проводит языком по моему соску, и я задыхаюсь. Кажется, что мир кружится. Я знаю, что выпила слишком много, чтобы по-настоящему насладиться этим, но я отбрасываю эту мысль в сторону.
— Признаться? — шепчу я. Я думала, что уже сделала это. Сколько еще грехов он хочет взять с меня?
Он прикусывает мой сосок, затем проводит по нему языком, успокаивая жжение. Все это время он не сводит с меня взгляда. Он снова кусает, глаза буравят меня, и я вижу кровь на уголке его губ. Мою кровь.
— Ты хочешь захватить мир вместе со мной? — спрашивает он, его голос хриплый, его губы касаются моей кожи.
Я немного посмеялась.
— Я сделаю с тобой все, что угодно.
Он поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз, как будто ищет правду в моем опьянении. Я вижу, как его горло вздрагивает, когда он глотает. Я вижу эту восхитительную жилку на его шее, по которой я хочу провести языком. Он отпускает мое запястье, стягивает с себя толстовку, стягивает штаны. Он обнажен, кроме трусов-боксеров, и его тело прекрасно. Скульптурные, гладкие мышцы, и я вижу, как его член напрягается на черной ткани. Я вижу череп, вытатуированный на его бедре.
— После сегодняшней ночи, — говорит он хриплым голосом, снова наклоняясь ко мне, — что будет потом?
Я моргаю. После сегодняшней ночи. Я не должна была пережить эту ночь. Это должно было стать концом. Депрессия посещала меня, как призрак в ночи, сколько я себя помню. Мне надоело тонуть во тьме. Я хочу наконец умереть в ней.
Он зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами.
— Что будет потом? — повторяет он, его голос холоден.
Я открываю рот, и он проводит большим пальцем по моей распухшей губе. Я все еще чувствую вкус его крови и своей. Он наклоняется, и мы оказываемся нос к носу.
— Скажи, что останешься.
Я делаю дрожащий вдох. Это не приказ, эти слова. Это больше похоже на мольбу.
— Пожалуйста, скажи, что останешься, — снова просит он, его голос звучит более отчаянно. — Ты не хочешь умирать.
Последние слова он произносит как вопрос и как угрозу.
Я снова слышу чей-то стон вдалеке от этого поганого места. Клянусь, я слышу чей-то шепот. У меня кружится голова, и Люцифер, находящийся сверху, так близко ко мне, умоляющий меня жить, не помогает мне думать.
Я была здесь раньше. Не эмоционально, не так, как с Люцифером. Но я теряла сознание больше раз, чем хотела бы сосчитать. И сегодня я слишком много выпила. Я угасаю, и какая-то маленькая часть меня злится. Мне придется проснуться утром, и все это может оказаться сном. Люцифер может уйти. Я могу быть одна. И мне придется найти пистолет в утреннем свете и набраться смелости, чтобы снова нажать на курок.
Он прижимает к моим губам поцелуй, более мягкий, чем все остальные.
— Скажи, что останешься, и я всегда буду здесь. Мы всегда будем вот так. Ты возьмешь мои грехи, я возьму твои.
Я с трудом удерживаю глаза открытыми. Я не продержусь здесь с ним долго.
— Я боюсь, что когда я проснусь, тебя уже не будет.
Мне должно быть стыдно за эти слова, но я не стыжусь.
Я не хочу, чтобы этот странный, извращенный мальчик уходил.
Он снова целует меня.
— Я никогда не оставлю тебя, — клянется он. — А если ты покинешь меня… Несвятые будут знать, как тебя найти.
Я закрываю глаза, на моих губах появляется улыбка.
— Ты меня не знаешь.
Он целует мои губы, мои щеки, мой нос. Мои брови.
— Я не оставляю то, что принадлежит мне. Мы можем вечно узнавать друг друга.