Я не хочу продолжать идти по этому пути. Мне нужно убраться отсюда. Но я словно застыла на месте рядом с ним.
Его лицо темнеет. Он злится.
— Не говори мне, чего я хочу, Лилит, — он наклоняет мой подбородок еще выше. — Никогда не говори мне, чего я хочу.
— Я не просто одинокая девушка, ищущая партнера на одну ночь, Люцифер, — его хватка не ослабевает, и у меня перехватывает горло, но я все равно продолжаю говорить, заставляя себя выдавливать слова. Я даже не знаю, почему это важно, но по какой-то причине это важно. — Похоже, тебе их хватит, —выплевываю я, почти дрожа. От злости, от похоти, от того, что я планировала сделать сегодня вечером, не знаю. — И мне тоже. Его глаза сузились. — У меня было больше связей на одну ночь, чем ты можешь себе представить. У меня было так много…
Он прижимает свою руку к моему рту. Жёстко.
— Хватит болтать.
Я размыкаю губы, но он прижимает их сильнее, его пальцы впиваются в боковую поверхность моего лица, его ладонь удерживает мои слова.
— Я сказал, хватит болтать.
Я чувствую его под своими руками на груди, он тяжело дышит, его сердце быстро бьется. Но мой гнев поднимается навстречу его гневу. Я только что наблюдала кровавую церемонию, первую в моей жизни, и все же он не может выслушать мои грехи. Мои признания.
Он прижимает руку к моему рту, а другую тянет за спину. В задний карман. Мне требуется минута, чтобы понять, что он делает, но потом я слышу щелчок лезвия и вижу, как оно сверкает в свете факела, когда он поднимает руку между нами.
Я делаю шаг в сторону, но он качает головой, убирает руку от моего рта и ловит мое запястье, надавливая так сильно, что я чувствую, как кости трутся друг о друга.
— Не так быстро, Лилит, — мурлычет он, держа в руке нож. Это короткое лезвие, но оно выглядит ужасно острым.
Я понятия не имею, что он собирается делать. Резать свою кожу, как Эзра? Его губы растянуты в жуткую улыбку, из-за скелетной раскраски он кажется почти безумным. И все же я рада, что он держит меня за запястье.
Потому что часть меня хочет убежать.
Но другая часть меня… хочет остаться. Та часть, которая облажалась. С тех пор, как я попала в первую приемную семью.
— Если я отпущу тебя, ты попытаешься убежать? — спрашивает он, наклоняя голову.
Я сглатываю. Попытаюсь ли? Я не знаю.
Но медленно, я качаю головой.
— Не лги мне, Лилит.
Я делаю вдох, и еще один. Еще один. Я втягиваю воздух так быстро, как только могу.
— Ты собираешься бежать, малышка? — снова спрашивает он, ослабляя свою хватку на моем запястье.
Я снова качаю головой. Не собираюсь.
Кажется, он понимает, что я говорю правду. Он отпускает меня, затем перекидывает нож в руке, и прежде чем я успеваю сказать хоть слово, он прорезает дыру в своих черных брюках.
Какое-то мгновение я смотрю на бледную кожу под ними. Он разрезает штаны и позволяет ткани упасть на землю. Затем я вижу татуировку. Такая же, как у Эзры: череп с дымом и буквой U. Я также вижу кровь.
Я должна задохнуться. Или бежать. Может, спросить его, какого хрена он делает. Но я не делаю ничего из этого. Я просто смотрю, как багровеет порез, набухает под глазами черепа, затем стекает по его бедру, вниз по штанам. Он истекает кровью. Это добрых три дюйма или больше, и это может быть неглубокая рана, но она постоянно капает. У него есть и другие шрамы.
Он проводит плоской частью лезвия по ране, покрывая ее кровью. Затем он снова держит нож между нами. Я не могу перестать смотреть на него, на серебро, покрытое красными пятнами. Он толкает меня обратно к двери.
— Открой рот, — приказывает он.
Я напрягаюсь, находя его взгляд в темноте.
— Открой рот, Лилит.
И я, блядь, открываю. Я не знаю, почему. Я могла бы убежать сейчас. Я могла бы кричать о помощи.