Глаза Джеремайи сужаются на Люцифера.
— Пошёл ты и Несвятые. Это все ее. Я изменил название, деньги, счета. Все это, — он делает неопределенный жест одной рукой, — принадлежит Сид Рейн. У нее будет больше, чем у всех вас. Вы ей не нужны. И не смей даже думать о том, чтобы взять что-то из этого себе, иначе я, блядь, порежу тебя на мелкие кусочки...
Люцифер смеется, обрывая слова моего брата.
— Иди на хуй.
Я провожу рукой по лицу.
— Почему?
Джеремайя дарит мне маленькую, вымученную улыбку.
— Ты заслужила это. Я больше не хочу причинять тебе боль. Мне нужно уйти, Сид. Мне нужно уехать отсюда. От... от тебя. Потому что он... — он бросил взгляд на Люцифера, — собирается забрать тебя у меня. Ты будешь принадлежать Несвятым. Они владеют всеми, кого ловят. И я не могу смотреть, как это происходит.
Я хочу еще покричать на него. Я хочу сказать ему, что он забрал себя у меня. Что все это, весь этот ад, он поджег его.
Но я вообще ничего не говорю.
Джеремайя просто смотрит на меня.
— Позволь мне обнять тебя. В последний раз, Сид?
Хватка Люцифера на мне крепнет. Он больше не направляет пистолет на моего брата, но он рядом с ним.
— Нет, — отвечает Люцифер за меня.
Я смотрю на Люцифера, умоляя его. Я вижу его нерешительность. Его замешательство. Я тоже это чувствую. Почему я хочу, чтобы руки этого монстра снова были на мне, я не знаю. Но эта ночь — последняя. Для меня, для Джеремайи. Для Люцифера.
Люцифер кривит губы.
— Почему, Сид?
— Пожалуйста, — вздыхаю я.
Он вздыхает.
— Хорошо, — заставляет он себя сказать, морщась, как будто это слово причиняет ему физическую боль. Он убирает свою руку от меня. — Хорошо, — шепчет он снова.
Я прикасаюсь пальцами к его губам, его скелетная краска размазывается, а затем я поворачиваюсь к брату.
Но прежде чем мы успеваем пересечь пол балкона друг к другу, стекло и небольшую реку водки из того, что Джеремайя пил под нами, Люцифер отпихивает меня в сторону и бросается на моего брата, сжимая в кулаке рубашку Джеремайи.
— Она может не знать лучше. Она может быть разбита. Но я — нет. Я видел тебя таким, какой ты есть. Ты — кусок гребаной грязи. Ты не заслуживаешь жизни, — и он направляет пистолет в кишки моего брата. — Это не просто ее месть, ты знаешь. Ты предал нас. Никто не может сделать это и остаться в живых.
Я замираю.
Люцифер оглядывается на меня, Джеремайя обмяк, готовясь к тому, что Люцифер нажмет на курок.
— Нет, — удается мне сказать, качая головой. — Нет... пожалуйста, Люцифер, — я сглатываю, мое горло пересохло. Мой рот пересох. — Нет.
Глаза Люцифера закрываются, как будто он борется с самим собой. Борется с Люцифером. Борется с Лилит. Со мной. С Джеремаей.
Он хочет убить его. Я знаю, что хочет. Я понимаю, почему. Джеремайя наебал Несвятых. Он был одним из них, и он предал их.
Но я не могу позволить ему сделать это.
Если я это сделаю, я никогда не прощу себя.