Джеремайя — мой подарок, знает он об этом или нет. Ожидает он этого или нет.
Бруклин одета как котенок, в бледно-розовый топ и темно-серые штаны, на голове серо-розовые кошачьи ушки, нос с усиками искусно нарисован на ее испуганном лице. Она все еще наблюдает за Мейхемом, ее голубые глаза пристально смотрят на него.
Николас одет не для Хэллоуина. На нем черные джинсы и белая рубашка. Его руки скрещены, и он не пытается спрятать пистолет у бедра.
— Где мой брат? — я заговорила первой.
Рядом со мной, я знаю, Мейхем смотрит на свою сестру. Заставляет её понервничать. Кажется, это потихоньку получается. Она начинает переминаться с ноги на ногу, переставляя одну черную туфлю на каблуке на другую.
Николас разжимает руки, сцепляет ладони за спиной. Он смотрит вниз на сверкающий пол.
— Он ждет тебя.
Это меня удивляет.
— Где? — спрашиваю я Николаса, мой вопрос холоден. Я не покажу ему этого удивления.
Николас вскидывает подбородок и дергает головой в сторону Несвятых.
— Они не могут пойти с тобой.
— Тогда мой брат не может меня видеть.
Все действительно так просто. Возможно, сначала я не хотела, чтобы они приходили, но теперь, когда они здесь, я ни за что не оставлю их наедине с Николасом. Я знаю, что это глупо, думать, что они не могут позаботиться о себе, но я хочу, чтобы они были со мной. Или, по крайней мере, я хочу, чтобы Люцифер был со мной. Кроме того, что-то случилось. Бруклин все еще переминается с ноги на ногу, а Мейхем не перестает смотреть на нее. Я благодарна. Мне нужно, чтобы кто-то еще чувствовал себя неуютно в этой комнате.
И несмотря на то, что он сделал, несмотря на то, что лгал мне и покрывал моего брата, Николас выглядит совершенно не взволнованным.
Он вздыхает через нос.
— Послушай, Сид, ты должна понять, что твой брат сейчас не в лучшем положении...
Прежде чем я успеваю дать гневу сжаться вокруг меня, чтобы слова Николаса дошли до меня, Люцифер двигается. Он достает свой пистолет и стреляет прямо в ноги Николаса. Николас ревет, вскакивает, закрывая голову руками.
Выстрел звенит у меня в ушах.
Но Несвятые еще не закончили.
На этот раз стреляет Мейхем, еще одна пуля попадает в пол, и он делает выпад в сторону Николаса. Он переворачивает пистолет в руке, роняет его и наносит удар кулаком по лицу Николаса, прежде чем Николас успевает достать свой пистолет. Позади нас я слышу, как охранники из-за двери вбегают внутрь, крича Мейхему, чтобы он отступил. Но я кручусь на месте, широко раскинув руки, закрывая Мейхема своим телом.
Бруклин кричит, и я достаю нож из кармана, щелкая застежкой на лезвии, чтобы высвободить его.
— Если ты не заткнешь свой поганый рот, — рычу я Бруклин, не глядя на нее, — я перережу твою чертову глотку.
К счастью, она перестает кричать.
Охранники держат оружие наготове. Все они одеты в черное, на них, как я знаю, пуленепробиваемые жилеты.
— Бросьте оружие, — приказываю я им.
Они смотрят на меня, не двигаясь.
Позади меня Мейхем рычит на Николаса.
— Ты гребаный кусок дерьма, — шипит он, его голос звучит только в фойе. — Ты смеешь говорить ей, что Джеремайя проходит через многое? Этот кусок мрази поимел ее, а ты... Ничего. Не сделал.
С каждым словом я слышала, как его кулак ударяется о голову Николас. Николас что-то пробормотал, и я, не глядя назад, поняла, что он ошеломлен.
Люцифер не сказал ни слова. Но вдруг охранники напрягаются, и Бруклин хнычет.