— Прочитайте, вы все поймете.
Ясна опасливо взяла листок и, развернув его, увидела знакомый почерк. Это было письмо от Аруана!
— Откуда это у тебя?! — воскликнула она. — Где и когда ты его встретила?
— Госпожа, прочитайте письмо, пожалуйста.
— Ты, глупая девчонка, понимаешь, что будет и с тобой и со мной, если об этом письме узнает мой муж? Он не пощадит никого! И даже возможно твоих родственников!
Ида упала на колени перед Ясной.
— Госпожа, — начала плакать Ида, — прошу вас, ваш муж ничего не узнает, и вам ничего не будет, а я хочу для себя и своей семьи лучшей жизни. Вы хоть и человек, но не знаете, как живется здесь людям.
— Что тебе пообещал Аруан за то, что ты принесешь мне письмо? — строго спросила Ясна.
— Он обещал, если вы прочитаете, забрать моих сестер в ваше княжество, — ответила плача служанка, — вы не подозреваете, видимо, как нам живется. Моей сестре уже тринадцать, она стала взрослеть и я со страхом думаю, что она, не дай боги, попадется кому-нибудь на глаза.
— Кому на глаза? Тринадцать лет — это совсем ребенок.
— Да, пока ребенок, но пройдет два — три года и придется прятать ее. Волероны любят наведываться в наши поселения за свежими девушками.
— Что ты такое говоришь?! — ужаснулась Ясна.
— Ох, госпожа, никто из нас и не подозревал, что где — то есть такое место, где люди живут свободно и счастливо, где волероны и люди равны. А теперь, когда мы знаем, желание изменить жизнь своих близких так велико… Я согласна на всё, лишь бы мои сестры… лишь бы у них была другая доля, не такая, как у меня.
Ясна ошеломленно смотрела на Иду.
— На всё? И даже… предать меня? — тихо спросила Ясна.
— Я не понимаю вас, госпожа. Что я сделала такого? Просто передала вам письмо.
— За услугу, — напомнила Ясна, — а не просто так. Значит, ты продалась.
— Простите, госпожа, но… я должна помочь сестрам. Вы не понимаете, как нам живется здесь… у волеронов.
— То, что люди и волероны здесь не равны, я уже поняла, но неужели волероны могут с вами делать все, что угодно? Ты разговариваешь на нашем языке, правда, иногда коверкаешь слова или произносишь их немного не так. Я думала вначале, что кто-то из твоих родителей из княжества и добровольно пришел сюда, но сейчас подозреваю — не добровольно. И я поняла, что ты наполовину волеронка. Так ведь?
— Нет, не наполовину, мой прадед, если можно так назвать его, был волероном. Мои родители и их родители родились в поселении. А моя прабабка когда — то попалась на глаза волеронам, в итоге родилась моя бабушка.
— Попалась? Ее изнасиловали?
— Обычное дело для нас госпожа, когда они выходят на охоту.
— Что? — холодея от ужаса, спросила Ясна. — Обычное дело? И тебя тоже…?
— Было, — опустив глаза, произнесла служанка, — и я не хочу такого сестрам. А ваш друг обещал забрать их в ваше княжество и устроить там.
— Это…мой …муж…тебя? — запинаясь, спросила Ясна.
— Нет, госпожа, не он.
— Что за охота?
— Не надо вам этого знать, госпожа. Прочитайте письмо, прошу вас.
Да, пожалуй, она не очень хочет сейчас слышать об охоте какой-то. И так ей страшно и горько, после того, что узнала. Может, выбросить письмо? Но взглянув на служанку, развернула его.
Аруан писал: он не может смириться с тем, что Ясна жена Амьера. Аруан считал себя виноватым в произошедшем с Ясной и хотел бы все исправить, вырвать ее из лап Амьера. Аруан ждет Ясну сегодня поздно вечером на тропинке, ведущей к поселению. Пусть она не боится, Амьер сейчас находится в княжестве, а служанка проведет ее по тропе, та достаточно безопасна. Если он не дождется Ясну, то будет искать другие возможности, чтобы встретиться с ней. Он не остановится и не успокоится, пока не отберет ее у Амьера.