— Это, — гордо начал Борода, — станция «Сток-3» системы контроля промышленных сбросов. А я — оператор.
Аркадий принялся стягивать комбинезон, затем копаться в шкафу и через минуту облачился в широкий белый халат. На груди даже появился маленький бейдж «Кандидат технических… НИИ ЭКО… Аркадий Ботхин». Я, тем временем, сквозь головную боль вспоминал старые статьи:
— Система КПС… её ведь расформировали лет десять назад.
Борода погрустнел. Вдруг куда-то испарился бодрый научный сотрудник, стали заметней пустота и затхлость маленькой станции, слой пыли на столах, подгоревшие лампы на потолке.
— Расформировали, — тихо буркнул оператор. — И посты растащили, да не все.
— А ты?
— Живу я здесь, — вздохнул Борода. — Кому нужен эколог внутри Периметра? И вообще, хватит мне на лоб загибать! Или ты сам себя полечишь?
Заняться собой и впрямь следовало. Ожог на плече спекся с тканью. Борода долго отмачивал рану каким-то раствором, обрезал и отрывал плавленые обрывки. Когда куртку все же сняли, горе-лекарь увидел ссадины и синюшную гематому в полживота. Тут я выслушал много нового в отношении моего образа жизни и способов передвижения. К повязке на плече добавился самодельный корсет на ребра. Шрам у запястья дюжий оператор одобрил — он сам не был меченым, потому и жил здесь.
— Вот как ты умудрился всё в один день? Тебе на обследование надо.
— Мне нельзя в больницу.
— Как нельзя? — Удивился Борода. — Ты себя видел, бессмертный прыщ?
— У меня есть неделя… — тихо начал я.
— А потом что?
— А потом всё. — Я был серьезен, как никогда.
Борода внимательно посмотрел на меня и ничего больше спрашивать не стал. Сильный руки затянули пластиковую стяжку на спине, корсет стал на место. Я прошелся немного по комнате, шаги больше не отдавали болью.
— Аркадий, спасибо тебе, — вздохнул я. — Но мне нужно идти.
— Куда? Химкой весь Полис накрыло. — Для убедительности кандидат наук развел руками.
Я помню. Казалось, сквозь метры земли и бетона я чувствую ядовитое дыхание, вижу хлопья кислотных осадков. По плитам потолка пробежала легкая рябь. Картинка перед глазами слегка помутилась. На секунду перекрытие потеряло материальность, стало прозрачным, и я увидел кусок фиолетового неба сквозь толщу бетона. Ещё мгновение, и всё вернулось на места. Я тряхнул головой. Наверное, воображение разыгралось.
— Я должен попасть в соседний сектор к НИИ. Там своя канализация. Думаю, под землей можно.
— А толку? — Буркнул Борода. — Яйцеголовые закрылись наглухо, рвануло-то рядом. Сидят на фильтры молятся да щели затыкают.
— У меня там знакомый. Он Белое братство разбирал… — я осекся. — Секта такая. Нужно расспросить его.
— Угу, братство. Два подвала в Пустоши и маркировка музея на всех святынях. — Грузный оператор задумчиво погладил бороду. — Если хочешь настоящих психов, искать надо здесь…
Наверное, лицо у меня сделалось непростое. Борода глянул на меня чуть с опаской, немного помолчал, потом тихо спросил:
— Серьезно?
Я кивнул.
— Ну ты и… Ладно, собирайся.
Сборы растянулись на четверть часа. Борода облачился в широченную плащ-палатку, на плече появилась увесистая сумка с непонятным барахлом. Куртка пришла в негодность, и мне достался черный прорезиненный плащ бывшего лаборанта. Тертые джинсы и сапоги пережили день лучше и были признаны годными. Для меня нашелся старый респиратор и банка газировки.
На станции обнаружилось второе помещение — маленький бокс с навесной кроватью и столом. Я ожидал увидеть разбросанные вещи или горы запчастей, но в комнатке оказалось чисто. Через неё мы вышли во второй переходник и дальше в темный тоннель.
Под ногами захлюпала грязь. Ядовитый воздух сдавил грудь.
— Надевай маску, — буркнул Борода. Старый подсохший фильтр не внушал доверия, но дышать стало легче. Дюжий оператор пошел вперед, освещая дорогу фонарем.