🕮 Читать книгу «Алгоритм» онлайн

***

Боль. Спасительный лом в теле, возвращающий чувства и отрезвляющий сознание. Я почти благодарен ему. Беспорядочный шум вокруг проясняется. Вой сирены сквозь рокот бульдозера. Короткие очереди отбойного молотка. Я с трудом открываю глаза. Уголок серого задымленного неба, край строительной площадки, множество людей и техники. В воздухе висит грузовой Винт, огромные лопасти молотят воздух. Мгновенье, и многотонная плита взмывает вверх. Слышен грохот осыпающегося свода. Над бетонным парапетом в стене высечено «станция Энергетик».

Картинка перед глазами качнулась, тело отозвалось болью, я понял, меня несут. Над головой проплыла стрела шагающего крана.

— Давай запаковывай. Док? — Надо мной склонилось лицо в дыхательной маске и очках. Перчатка коснулась шеи.

— Брось мешок! Живой он. Несите в полевой.

Носилки поплыли дальше, и вскоре пара спасателей переложила меня на брезент у палатки госпиталя. Вокруг прямо под открытым небом лежат десятки пострадавших. Одни стонут, баюкая изувеченные руки-ноги, другие молчат, самые тяжелые затихли без сознания. Аварии в подземке не бывают простыми. Рядом худощавый старик с перемотанной головой забормотал молитву — серьезный проступок и ошибка, верить во что-либо.

В дальнем конце лагеря работают две бригады медиков, гудит дефибриллятор, бегают санитары. Их слишком мало для такой катастрофы. Почти все в дыхательных масках и респираторах. Зачем? Пыльный ветер принес ответ вместе с острым запахом серного газа. Выброс не успели локализовать. В небе над станцией и между крышами высотных корпусов повисли желто-зеленые облака. И без прогноза я помню ночную температуру и влажность. Когда пойдет дождь, здесь начнется ад.

Над общим шумом раздался крик, затем скрежет металла и сухой каменный грохот. Я с трудом повернул голову. В облаке пыли у разобранного спуска на станцию лежит гусеничный кран, придавленный плитой перекрытия. Гнутая стрела торчит из-под обвала, как поломанная рука гиганта. Спасатели пытались расширить вход и завалили одну из опор.

Здесь нельзя оставаться. Если медики доберутся до меня, госпитализации не избежать. Потом окажется, что меня нет в здравоохранительной системе полиса, равно как и в других реестрах и базах. А через неделю, когда я перестану различать верх и низ, меня отправят в лечебницу — воровать обмылки, спать на стене и пускать пузыри от утренних «витаминок». Нет, в последние дни я должен много успеть. Значит, выбор невелик.

Преодолевая боль и тошноту, я поднялся на четвереньки и пополз. Рядом с госпиталем грузовой Винт бросил огромную плиту, сорванную с наземной части станции. Край лег над небольшой земляной насыпью, образовав низкий козырек. Там можно дождаться темноты. Пустячное расстояние в сорок шагов теперь оказалось реальным испытанием. Пока я полз к укрытию, отбитые ребра сковывали болью каждое движение, новый вдох, казалось, вот-вот разорвет грудь. Шипя от боли, я забился под плиту, подрыл землю и выглянул наружу.

На площадке что-то изменилось. Спасатели всё также суетились у провала подземки, но никто больше не спускался вниз, не таскал носилки. Винт качнулся в воздухе, сбросил пустую люльку и, заложив вираж, улетел. Оцифрованный голос что-то прошипел по громкой связи, люди забегали ещё быстрее. Медики свернули госпиталь в две минуты и сели по машинам. Землекопы и спасатели, бросая технику, загрузились в гусеничные проходцы. За пять минут спасательная площадка опустела.

Царапая руки, я выполз из укрытия и сел спиной к плите. Брошенная техника, горы земли и битого асфальта, бетонный остов на месте станции. Кроме меня, на площадке остались полтора десятка тяжелораненых, в основном без сознания. Что здесь вообще происходит, если медики не успевают забрать пострадавших?

Вдалеке завыла сирена. Тяжелый низкий гул нарастает и обрывается, повторяясь каждые семь секунд. На слух по частоте — экологи. Я попытался встать, земля под ногами качнулась. Опираясь на руку, я все же принял вертикальное положение. Несколько глубоких вдохов, и земля перестала двигаться. Вместо этого сорокаэтажная башня заводоуправления вдалеке накренилась на манер Пизанской. На мгновенье показалось, что все корпуса и высотки сектора ничего не весят, словно гигантские картонные коробки, разбросанные ветром, все связанные нитями кабелей и трубками пневмопочты.

Спустя секунду, видение прошло, уступив место реальному кошмару. Из-за высоких крыш в небо ударил огромный столб фиолетового дыма. Тяжелое эхо пронесло по сектору рокот далекого взрыва. Я понял, это не галлюцинация — на такое не способен даже мой психоз. Между тем, чудовищный дымный гриб раскинулся над границей секторов и, скрывая небо, пополз дальше. Выброс такой силы не сравнить с плановым. Должно быть, половина химкомбината взлетела на воздух.

Облако химикатов осядет на район через пять-семь минут. Остаться на улице — получить тяжелое отравление и умереть. Здания в Полисе оборудуют системами фильтров-вытяжек, персонал укрывается внутри и герметизирует выходы. Но стучаться в стальные двери ближайшей лаборатории без пропуска нет смысла. Переждать в метро не выйдет — вход на станцию разворочен, внизу два разбитый состава, а внутренние укрытия заблокированы.

Придерживая саднящее ребро, я побрел прочь с площадки. Каждый шаг давался с трудом, слабость и головокружение не отпускали не на секунду. Скоро площадь сменилась знакомым лабиринтом бетонных стен, сотами оргстекла и пластика. В этом секторе есть выход коллекторной системы. Я проверил нагрудный карман, старенький КПК должен помнить карту района. Но его удача закончилась — пластиковый дисплей рассекла аккуратная ветвистая трещина.

Быстро темнело, плотное фиолетовое облако накрывало сектор. Я шел по пустым улицам, сворачивал наугад и скоро совсем потерялся в городском лабиринте. На землю упали первые «снежинки» — легкие темно-синие хлопья, продукт химической реакции. Одна из них села на рукав ветровки, ткань тихо зашипела и начала тлеть. Я накинул капюшон и засунул руки в карманы. Времени почти не осталось.

Есть! Проходя мимо очередного переулка, я заметил водоотвод. Через сотню шагов нашлась неглубокая сточная канава. Она ведет к коллектору. Теперь дело в скорости. Стало ещё темней, ядовитые хлопья посыпались как снег. Сквозь прерывистое дыхание я слышал, как шипит и разлагается одежда, чувствовал тепло на плече. Нужно бежать, но каждый шаг обжигает болью, я могу лишь брести вперед под чудовищным снегопадом.

Я одолел почти два квартала, когда облако стало опускаться. В воздухе появился острый запах аммиака. Обогнув стеклянный купол лаборатории, я увидел мост — часть широкой грузовой эстакады. Под ним, между опорами должен быть сток.

Последняя сотня шагов стала жутким испытанием. Ядовитый воздух обжигает легкие, воспаленные глаза с трудом разбирают дорогу, химожог расползается по плечу. Когда я ввалился в темный тоннель коллектора, ноги подкосились. Я упал, ладони погрузились в холодную вязкую грязь. Жгучий снег остался позади, но дышать стало невыносимо. Нужно уходить дальше в тоннель. Собрав последние силы, я поднялся и побрел, но через десять шагов руки наткнулись на решетку. Широкие стальные прутья перегораживали дорогу. Я вцепился в один, попытался сдвинуть, сухой кашель сдавил грудь, и я сполз на колени в жидкую грязь.

Рядом раздался металлический скрежет, тяжелый удар. Полоса света прорезала темноту, слева в стене открылась массивная дверь, в проеме появился нелепый грузный силуэт.

— Совсем охренел?! — Густой бас сквозь респиратор прозвучал грозно.

Не дожидаясь ответа, пришелец зашлепал ко мне, сильные руки схватили за шкирку и поволокли в комнату. За спиной лязгнула дверь, мы оказались в коротком коридоре перед герметичным шлюзом. По углам скрипнули ребристые переборки, зашумела вытяжка — дышать стало чуть легче. В потолке заработал распылитель, синий пепел на куртке зашипел, стал пениться. Я вдохнул чуть свободнее, попытался стать на ноги. Мой спутник даже не заметил. Когда закончилась обработка, он повернул вентиль на двери, втащил меня внутрь небольшой комнаты и положил на низкий железный стол.

Пока неожиданный спасатель возился с запором, я умудрился сесть и немного осмотреться. Комната в пятнадцать квадратов, несколько столов с батареями колб и пробирок, стеклянные шкафы, пара микроскопов, таблицы и графики на стенах. В дальнем углу стенд со старым комплектом химзащиты: гермошлем, темно-зеленый прорезиненный покров, баллоны и раструбы дыхательного цикла. Сам спасатель даже со спины выглядел внушительно. При обычном росте, шириной плеч он мог поспорить с любым из былинных богатырей. Необъятная черная накидка расходилась на животе и больше походила на плащ-палатку. Когда он повернулся, я разглядел внушительную черную бороду и бакенбарды, переходящие в нечесаную шевелюру. Над дыхательной маской, на переносице красовались аккуратные профессорские очки.

— Впфувупф… — нервно сорвал респиратор. — Тьфу! Ну что, очухался?

— Кажется, да… — просипел я. Связки ещё не пришли в норму.

— Угу, слышу. Подышал свежим воздухом?

Я виновато кивнул. Собеседник чуть приосанился, поправил очки:

— Я Аркадий Игоревич, можно просто — Борода.

— Юра… — Я ещё не пришел в себя, осмотрелся. — А где мы?