Судя по напрягу соседа, брать его надо именно так — нахрапом. Фактически на лопатки уложила. Ответить нечего.
— Что, о генах задумался? — интересуюсь причиной его заторможенности.
Знал бы он, как меня волнуют гены и наследственность доченьки! Аж потряхивает порой от мыслей об этом.
— И как прошло ваше свидание? — вдруг улыбается он в своей бестактной манере. — Сосались? Или даже потрогали друг друга?
Демьян делает шаг в мою сторону, и у меня дочь в животе замирает. Собираюсь захлопнуть дверь, но он берется за ребро и распахивает ее настежь. Напирает на меня, вынудив в прихожую попятиться.
— Тебя это не касается. Я же не спрашиваю, как у тебя прошел вечер!
— А ты спроси.
— Меня это не колышет!
— Зря. У меня вот настоящее событие в жизни произошло. Я пить бросил. Совсем.
— Вау! Отметим? У меня настойка есть, — ехидничаю я. — Вишневая.
— Если на закуску — ты, то я согласен. — Он закрывает дверь за своей спиной и начинает разуваться. — Не, Колобок, серьезно. Завязал я.
— Это здорово, что я выйду замуж не за алкаша, но зачем ты туфли снял? — Я пальцем указываю на его обувь.
— Не переживай, ноги у меня не воняют. Носки чистые, — информирует он и, стягивая с себя куртку, по-хозяйски направляется в кухню.
То, что он не воняет, я давно заметила. Напротив, у Демьяна очень даже приятный парфюм, и сигареты он курит дорогие. Дым не напоминает коптильню кочегаров.
Он зажигает свет и сует свое неуемное любопытство в кастрюлю на плите.
— Это борщ?
— Нет, плов! — возмущаюсь я, зависнув в дверном проеме. — Жидковатый получился.
— Сойдет! — Демьян лезет в холодильник, достает сметану, нарубленную в салатнике зелень и хлеб. — Тебе налить? — Абсолютно невозмутимо берет чашку из шкафа и половником перемешивает горячий борщ. — М-м-м… Чума! Я всегда говорил, что моя жена будет готовить круче всех.
Я уже даже не представляю, как его наглость комментировать. Слова кончились.
Демьян спокойно отодвигает на край стола кружки из-под чая, который мы пили с Ваней, и кивает на последний кусочек торта.
— Это тот, что мама привезла?
— Мама?! — офигеваю я. — Да! Моя мама!
Демьян кривится, наливая в чашку борщ и ставя ее на стол. Садится, кладет в нее ложку сметаны и, размешивая, приглашает меня присесть:
— Составь мне компанию. Стремно питонить в одиночестве.
Берет кусок хлеба и начинает есть.
— А тебя ничего не смущает?! — Я развожу руками.
Жуя, Демьян оглядывает кухню и подшучивает:
— У тебя новая губка для посуды?
— Вот именно! У меня! Ты как бы в чужом доме!
— Я у своей невесты, — пожимает он плечами и продолжает жрать.