− Эм, вполне симпатичная, − бормочу растерянно. − Наденете? Простите, я на эмоциях забыла спросить у вас… В том, как вы предпочитаете одеваться, мне тоже ещё нужно разобраться.
Я разворачиваюсь к нему, чтобы говорить лицом к лицу, и тут у меня челюсть отвисает.
− Вы голый! − выпаливаю первое, что в голову приходит. А щёки мгновенно вспыхивают румянцем.
Блин, вот это и будет, видимо, самая большая сложность. Лицезреть князя вот в таком… надо признать, весьма впечатляющем виде. До этого момента я очень старалась не думать, как справлюсь со своим смущением. Видимо, зря. Может, мне было бы легче, если бы я себя морально подготовила? Вот только сомневаюсь, что к этому можно подготовиться. Даже мои дурацкие фантазии пасуют перед реальностью.
− Разве? — иронично вскидывает брови волк.
Ну-у-у, я немного преувеличила, конечно. Он в штанах. Но сложно быть объективной, когда на расстоянии вдоха от тебя стоит высоченный полуобнажённый оборотень, поражая прорисованностью мускулистого мощного торса и… запахом. О небо, как же он пахнет приятно! Я и вчера заметила, но сейчас… Кажется, будто я пряный жар вдыхаю, и он пропитывает меня насквозь, ручейками огня растекаясь по венам. Даже перед глазами всё слегка плывёт.
− А вы… точно уверены, что этот… Лукаш выполнит ваш приказ? — спрашиваю хрипло, заставляя себя собрать мысли в кучу, и не показывать свою реакцию на всю эту ситуацию. Но тут же всё порчу, невольно облизнув пересохшие губы.
− Сомневаешься в моём слове? — сурово сужает глаза Дамиан, прикипев взглядом к моему рту. Надвигается на меня, вынуждая попятиться.
− Нет… но…
− Но он тебя испугал. Понимаю, − кивает. И делает ещё один плавный но неумолимый шаг, прижимая меня к стенке гардеробной. Упирается руками по обе стороны от меня, запирая собой в клетку. Его рубашка сминается между нашими телами.
− Что вы делаете? — выдыхаю с натужным возмущением, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, как сладко ёкает что-то у меня внутри в ответ на эту неожиданную близость. Близость, которая вроде как должна быть для меня нежеланной. А получается… совсем другое получается. — Мы же договорились. Я выбрала работу, а не статус вашей невесты.
− Да, моя строптивая крошка, договорились. Но я не обещал, что буду держаться от тебя на расстоянии, − хрипло сообщает мне князь, склоняясь и проводя носом по трепещущей жилке на виске.
Ах ты ж… волк хитросделанный. Думаешь, что провёл меня?
− Я думала, что это само собой разумеется. К камердинерам не подкатывают, − с невольным вызовом вскидываю подбородок.
Вот правду говорят, что нет ничего страшнее, чем неизвестность, когда ты сам себе рисуешь в голове свои страхи и кошмарные ужасы. А когда со своим «кошмаром» знакомишься лично и даже начинаешь его чуточку понимать, когда он показывает себя хоть и жёстким, но довольно выдержанным, цинично-прагматичным, но вполне адекватным, и совершенно не отталкивающим больше, тогда страх потихоньку начинает менять свою полярность.
А порой и вовсе сменяться на странное и неуместное желание подначить, поддразнить матёрого хищника, показать, что я не бестолковый трусливый ягнёнок, какой могла ему показаться в первые наши встречи, что у меня тоже есть зубы, и я тоже могу отстоять свою точку зрения.
Остаётся только постоянно напоминать себе, что волка дразнить чревато. Слопает враз.
− Так мне с камердинером повезло, как никому, − теперь он вкрадчиво урчит рядом с моим ухом, своим горячим дыханием заставляя толпы мурашек бегать по моей коже. − Это очень красивая и соблазнительная девушка. Да ещё моя истинная, которую мне хочется видеть в совсем другой роли. Тут уж извини, само собой разумеется как раз то, что мне будет очень сложно не трогать тебя, не стараться быть ближе, − он прижимается сильнее, вынуждая почувствовать в полном объёме его желание… «быть ближе». — Сложно не целовать. Не пробовать на вкус, раз уж не чувствую твоего запаха.
Прочертив губами огненную дорожку по моему виску, скуле, щеке… он ловит мои разомкнутые в прерывистом выдохе уста жарким поцелуем. Стирает все мои здравые мысли своей страстью, снова будя во мне трепещущий огонь удовольствия. Сметает напрочь мою волю своей властью, своим обладанием, таким неожиданно сладким.
Не знаю, как так получается, что мои руки взметаются вверх и сами ложатся на широкие плечи. Кончики пальцев покалывает теплом его кожи. И ощущать под ладонями стальные мышцы так волнующе, а таять в сильных руках ощущается таким неожиданно правильным, что я уже и не помню, почему не должна этим наслаждаться.
Но всё это проносится в моей голове лишь отрывками мыслей. Потому что я тону… безвозвратно тону в своих ощущениях. В волнующей сладости просыпающегося желания… в моём тихом стоне… в его рычании… Взбудораженное ночными сновидениями тело самым наглым образом меня предаёт.
Но меня спасет настойчивый стук, доносящийся из гостиной. Правда, если честно, я даже не сразу осознаю, что это не сердце моё так громко в ушах стучит, а кто-то очень старается привлечь внимание князя.
Раздражённо зарычав, Дамиан отрывается от моих губ. Сжимает в тисках объятий так сильно, что рёбра трещат, и прижимается своим лбом к моему. На скуластых щеках перекатываются желваки, черты потемневшего лица настолько заострены, что, кажется, ещё немного и увижу его звериную ипостась.
Я замираю испуганной пичугой в его руках, боясь даже дышать. К человеской половине князя волков я уже немного привыкла, а вот волчья меня реально страшит.
Но князь всё-таки умудряется взять себя в руки. И отстраниться спустя пару минут.
Стук опять повторяется.
− Убью, если с пустяком припёрся, − цедит Дамиан зло. Ловит мой настороженный взгляд и криво ухмыляется. − Прекращай уже пугаться, княжна. Я, конечно, не благородный прекрасный принц, и характер у меня поганый бывает, но вреда я тебе точно никогда не причиню. Или боишься, что силой возьму?
— Нет, — качаю головой.
И только произнеся это, понимаю, что действительно не боюсь насилия с его стороны.