Плохиш облизнул губы.
— А он знает, что твоя невинность навсегда останется со мной?
В первую секунду я хотела ударить Вову, но затем опомнилась. Я ухмыльнулась, уверенно посмотрев ему в глаза.
— У нас слишком классный секс, чтобы думать о том, с кем мы спали до этого.
Туханов подался вперед сильнее.
— О, да ты с ним спишь? Как интересно… И что? Он лучше меня? Неужели кто-то может драть тебя, как сучку, лучше меня?
Ухмылка сползла с моего лица. Я вздохнула, не отводя от Вовы глаз.
— Нет, не может. Потому что он не дерет меня, как сучку. Он занимается нежной любовью с той, которую любит всем сердцем и хочет оберегать.
Лицо Вовы тоже изменилось в один миг. Он словно услышал то, о чем никогда не задумывался. Чего просто не ожидал услышать.
Лицо его померкло. Он опустил голову, и челка упала ему на глаза.
— Ты любишь его?
— Может и люблю, — ответила я.
— А я? Меня ты любишь? Ведь все, что было между нами было не просто так. Неужели одна ошибка способна все разрушить?
— Одна? Ах, Вова, если бы она была одна…
Вскинув голову, он снова посмотрел мне в глаза. Его рука поднялась. Он провел пальцами по моей щеке, по моей скуле, по моим губам. Он будто пытался измениться, стать нежным, заботливым. Закрыв глаза, он подался вперед. Секунда и его губы соприкоснулись с моими. Нежно, с усилием, чтобы не взять меня прямо здесь. Он старался быть ласковым. Старался сделать то, на что в принципе не может быть способен.
Мои губы дрогнули. Мои веки дрогнули. Дрогнуло даже мое сердце. Я сделала шаг в пропасть. И… я оттолкнула Вову и спрыгнула с парты.
— Мне надо идти, — протараторила я.
Я поспешила к выходу из класса. Открыла дверь и оглянулась. Туханов так и стоял, держась за парту и опустив голову.
— Спасибо… — громко добавила я и покинула кабинет.
Надоели мне эти американские горки. Но все хотя бы начало налаживаться. Более-менее.
Я долго не знала, как мне сказать Жене о том, откуда взялись деньги. Я думала даже обмануть его ради всеобщего блага. Но, зная Туханова, он, наверное, уже памятник перед «Элит» себе возвел за то доброе дело, которое он совершил. Потому просто промолчать не получилось бы. Тем более, что я вряд ли смогла бы придумать правдоподобную версию. В общем, я сказала все как есть. И Женя… он отреагировал так, как я совершенно не ожидала… Он не пошел убивать Вову. Он не обиделся на меня. Он даже не сказал ничего о том, что сам не смог помочь мне. Он просто принял факт, что деньги отдал Туханов как что-то само собой разумеющееся. Я решила, что он просто смирился. Ведь в данном случае моей маме нужна была помощь. Разве важно хоть что-то кроме этого?
— Я ему ничего не должна, — заверила я возлюбленного. — Он сам так сказал. Договор мы, конечно, не подписывали, но я думаю, что в данной ситуации ему можно верить.
— Надеюсь… — отозвался Женя.
Смирился Волчик или проявил понимание – я была очень благодарна ему за это. Последнее, чего мне сейчас хотелось, это глупых разборок.
Я была рада, что мне не придется уходить из «Элит». Все же это была мера отчаянная, но вовсе не та, к которой я бы хотела прибегнуть. У меня просто не было выбора. Хорошо, что Вова дал мне его.
Теперь я смотрела на него иначе. Он будто бы изменился внутри, но видно это было и внешне. Мне стало чаще хотеться подойти к нему, поговорить, узнать, как дела. Но что я ему скажу? Что сделаю? Если я правильно вижу картину происходящего, то от нашей болтовни ему станет только хуже. Тем более, он верит, что сможет вернуть меня. Не стоит давать ему повода убедиться в своих домыслах. Хотя чувство благодарности переполняло меня…
Во время смены на мойке я вернула деньги Никите и рассказала ему о том, как все сложилось. Он пообещал мне, что раздаст деньги одноклассникам, хотя сначала не верил мне и не хотел их брать. Думал, я отпираюсь от помощи.
В назначенный день маме сделали операцию. После всех моих сцен, постоянных поездок в больницу и слез доктор строго-настрого запретил мне приезжать. Я и сама понимала, что не стоит этого делать. Мне и так было страшно и плохо, другие люди не заслужили ощутить на себе этот шквал. Его со мной разделил Женя, который в тот день не отходил ни на шаг. Я пила успокоительные и сидела на телефоне, дергаясь от каждого уведомления.
Доктор позвонил вечером и сообщил, что операция прошла успешно. Обрадовал меня и тем, что необходимые медикаменты маме уже купили, так что от меня ничего дополнительно не требуется. Просто гора с плеч… Приехав домой, я вцепилась в Лешку. Долго обнимала его и плакала. Он не знал всего ужаса, который накрыл меня в последние дни, но очень обрадовался, узнав, что маме лучше.
В тот же вечер мне позвонил и Вова. Разговор вышел коротким. Подозрительно коротким. Он спросил, как прошла операция и пообещал, что подкинет нас домой, когда маму выпишут. И на этом все. Туханов будто бы… будто бы не хотел торопиться, чего-то выжидал. Такое поведение шокировало меня. Я просто не могла поверить, что все это могло указывать на одно. На то, что он понял свои ошибки и отпустил меня. Разве такое возможно? И хотела ли я этого?..