🕮 Читать книгу «Новенькая для мажоров» онлайн

— Ты лучше расскажи, — продолжил он, — что случилось? Все серьезно?

Я покивала головой. Не хотела углубляться в подробности, но потом… не знаю, меня словно муха какая-то укусила. Я рассказала Туханову все. Пока говорила очень хотела плакать, но слез во мне будто бы не осталось. Я рассказала и про отца, и про ситуацию с мамой, из-за которой я стала работать. И про то, как она скрывала, что ей стало хуже. Не забыла упомянуть и то, как я злюсь на нее за это. А вишенкой на торте стала неприподъемная сумма, которую следовало выложить как можно скорее. Но я тут же оговорилась, что у меня есть несколько вариантов решения этой проблемы.

Вова молча слушал меня, а когда выслушал – ничего не сказал. Вообще. Меня это очень удивило. Он лишь попрощался со мной, когда я вылезала из машины, и на этом все закончилось.

Я чувствовала себя человеком на согнутых трясущихся ногах. У меня было два пути. Я могла поддаться слабости и рухнуть на колени, чтобы ощутить хоть какое-то облегчение. Или я могла сжать зубы и сделать шаг ногой, которая вот-вот рассыплется в труху. Я не могла взваливать решение этой проблемы ни на кого. Я знала, что Женя рядом, что он держит меня за руку, но это была моя борьба.

И я сделала шаг.

Последующие дни я работала. Очень много работала. Брала дополнительные смены и подработки. Очевидно, что на пары времени не оставалось, потому я не ходила на них. Сейчас мне было не до мечты и светлого будущего. У меня появилась очень важная цель.

На второй день меня все же пустили к маме. Когда я увидела ее… бледную, осунувшуюся, обколотую лекарствами, подключенную к каким-то приборам… Я чуть не рухнула прямо перед ее кроватью, но сдержалась. Я должна была держаться изо всех сил. Она просила у меня прощения, плакала, а я обещала ей, что все будет хорошо. Но почему-то сама в это не верила…

Затем я побеседовала с доктором. Он сказал, что ближайшее окно для операции через три дня.

— Я принесу деньги. — Твердо ответила я. — Так что оперируем через три дня.

Я не знала как, но понимала, что обязана это сделать.

После больницы я поехала на стажировку. Женя встретил меня после, на остановке, недалеко от здания издательства отца. Он не хотел подходить туда слишком близко, и я понимала его. У нас были курьерские смены, и мы решили отправиться на них вместе.

— Я уйду из «Элит», — заявила я.

— Что?! — вскрикнула Женя. — Ты с ума сошла?!

Я помотала головой.

— Хотела взять академ, но в деканате сказали, что тогда при восстановлении нужно будет оплачивать учебу в полной мере. Так что смысла нет.

Волчик схватил меня за руки. Выглядел он очень взволнованно.

— Жень, но ведь это не выход… Твоя мама не простит тебе этого, а себе тем более…

Я пропустила эти слова мимо ушей.

— В отделе кадров издательства мне сказали, что могут взять меня на полную ставку. Они довольны моей работой как стажера. Конечно, без профильного образования о карьерном росте не может быть и речи, потому я просто буду делать все то, что и делала, но получать больше денег. Плюс меня оформят по ТК, а значит можно попробовать взять кредит в банке. Мне даже пообещали как-то подсобить с этим.

Волчик сильнее сжал мои руки.

— Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни! Ты потом так будешь жалеть… Думаешь, твой папа этого тебе желал? Стать клерком, как все вокруг? Ты же талантище, Женька! Ты должна бороться… У тебя есть я! Мы что-нибудь придумаем! Есть ведь и другие варианты…

Я вскинула голову и заглянула возлюбленному в глаза.

— Какие? Какие варианты? Перечисли мне их.

И Женя ожидаемо промолчал. Потому что не было никаких вариантов, как и не было времени их придумывать.

— Дай мне сутки, — взмолился он, — всего одни сутки. Если я ничего не придумаю – будет по-твоему.

Я вздохнула. Притянула Женю к себе и обняла его.

— Это ведь моя проблема… ты не должен…

— Мы вместе и это наша проблема! Потому я прошу тебя лишь об одном: дай мне попробовать. Всего двадцать четыре часа.

Поджав губы, я закрыла глаза. У меня не осталось сил на споры и обсуждение. Проще было согласиться и сделать так, как надо мне.

— Хорошо, — ответила я, — у тебя двадцать четыре часа.