Его взгляд переходит на мои запястья.
Карлос вздыхает.
— Поднимем тост? — спрашивает, удивляя меня.
— За что?
— Во-первых, теперь ты знаешь правду. Во-вторых, я рад, что остался жив, — он гримасничает, а затем продолжает: — В-третьих, впервые ты попала в затруднительную ситуацию и потеряла контроль.
«Проклятье, он чертовски прав».
Стаканы звякают, и мы выпиваем до дна.
Тепло алкоголя стекает от горла к желудку.
— Повтори, Адриан, — приказывает Карлос, передавая ему мой стакан.
Я вижу замешательство бармена, который, очевидно, не может понять, что происходит.
— Пей!
Мне хочется ответить, что я больше не выполняю его приказы, но пока не узнаю, что Карлос приготовил для меня, будет лучше потворствовать.
На этот раз жжение менее интенсивное, тело начинает расслабляться, алкоголь циркулирует внутри.
— Адриан, оставь нам бутылку, иди и предупреди остальных, чтобы не заходили сюда, — говорит Карлос и ставит стакан на барную стойку.
«Вот так». Мы на разборке.
Адриан вытирает руки полотенцем, продолжая смотреть на меня с озабоченным выражением, пока обходит вокруг стойки. И едва за ним закрывается большая двустворчатая дверь, в зале воцаряется тишина.
— Расскажи мне о своём сыне. — просит Карлос, наполняя наши стаканы, затем смотрит на меня.
— Дэвис был очень милым ребёнком. Упрямым, как его мама, целеустремлённым и очень любопытным, — говорю я, и в моём горле снова образуется комок.
— На кого он был похож? — спрашивает, прежде чем добавить, — пей.
Третью порцию глотаю тоже залпом. Голова начинает слегка кружиться, но комок в горле исчезает.
— У него были мои глаза, но в остальном, думаю, он был похож на своего отца.
— Если у него были твои глаза, должно быть, он был красивым, — комментирует Карлос, переводя взгляд на бутылки в баре. — Ты изучала языки, могла бы выбрать из множества карьерных возможностей, но ты решила учить детей. Почему?
Беру бутылку и иду по энному кругу. Карлос следит взглядом за моими движениями.
— Я всегда любила их. Дети олицетворяют чистоту, невинную часть нашей жизни.
— Расскажи мне о себе. Кем была Дженнифер?
О, это болезненная тема.
«Кем я была?»
— Я жду, — настаивает он.
В ответ пожимаю плечами и решаюсь, хотя вспоминать больно.
— Я жила в своём собственном мире. Мне нравилось всё пробовать, потому что всегда считала — жизнь слишком коротка, чтобы просто проживать её. Раньше я всегда была улыбчивой, счастливой… Иногда даже занозой в заднице. Больше всего мне было свойственно упрямство, когда я что-то задумывала, я это делала, и никто не мог меня остановить. — Я умолкаю, оценивая выражение его лица. Оно светлое, выглядит расслабленным. — Мне нравилось пить вино на фоне заката, я любила экстремальные виды спорта, потому что они давали хороший выброс адреналина. И что ещё? Ах да, мне нравилось готовить, я находила это расслабляющим.