— Тебе лучше не знать, — с горечью отвечает она. — Поверь мне, я не думаю, что это сойдёт ему с рук.
Карлос хочет его убить? Именно это Касандра пытается мне сказать?
— Карлос может быть жестоким, когда захочет, — отвечаю я.
— И он не остановится, пока не достигнет своей цели, — продолжает она.
Мы молчим. Касандра встаёт и направляется к двери.
— Выздоравливай побыстрее, — вздыхает она, открывая дверь.
Я ей не отвечаю. Остаюсь сидеть и думать обо всём, что она мне рассказала.
Сироты, вот кто они. Двое детей, которых несчастье толкнуло в неверном направлении. Чем больше копаю, тем сложнее становится ситуация. Мне следовало продолжать свой путь, не исследуя их прошлое, не выясняя о нём. То, что я обнаруживаю, только очеловечивает Карлоса, всё больше и больше отдаляя меня от устойчивого представления о нём как о монстре.
ГЛАВА 15
Валентина
Разговор с Касандрой — можно сказать — выбил меня из равновесия, усиливая желание узнать. Две недели я размышляла, вновь и вновь мысленно прокручивая её слова.
«Только однажды… всего один раз я увидела, что у него внутри, и это нечто злое».
Что она увидела? Когда?
Теперь, когда я полностью восстановилась, хотя синяки ещё видны, а порезы до конца не зажили, полагаю, что вернусь в свою комнату. Карлос ведёт себя странно. Он появляется не очень часто, но, когда меня навещает, лишь любезно спрашивает о моём самочувствии и, не задерживаясь, уходит.
Я подпрыгиваю на месте, когда тишину нарушает телефонный звонок. Оглядываюсь и замечаю на прикроватной тумбочке беспроводной телефон. Приближаю к нему руку, но затем отдёргиваю. Я могу ответить? В конце концов, я нахожусь в апартаментах Карлоса, и звонок может быть для него. Телефон продолжает звонить, затем замолкает.
И когда эта штуковина снова начинает меня раздражать, я вздыхаю.
К чёрту.
— Алло?
— Ангел, — обращается Карлос.
Почему он мне звонит?
— Карлос?
— Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке.
Сначала слышу на заднем плане голоса, затем закрывается дверь.
— Давай вместе пообедаем, — предлагает он.
Я недоверчиво моргаю.
— Во сколько ты хочешь, чтобы я спустилась?
— Тебе не нужно выходить.
— Прости?
Он вздыхает, а в голосе появляется раздражение.