— Я не думала, что ты настолько стервозная, — проговорила она, едва мы уселись за столик. — Увела мужика и делаешь вид, что ничего не произошло.
— Увела мужика? — удивилась я. — Это говорит женщина, которая спала с чужим мужем.
— Я не знала, что он женат.
— Незнание законов не освобождает тебя от ответственности.
— Вы не жили вместе.
— Это не важно. Важно, что по-сути ты была любовницей. И сейчас приехала выяснять отношения.
— Я приехала, чтобы посмотреть тебе в глаза. И понять, почему ты, а не я, — проговорила она с неким отвращением что ли. Глупая. Если вспомнить всю нашу совместную жизнь, и даже не совместную, нас постоянно с Мэлсом тянуло друг к другу. Словно два магнитика. Единственное, что тормозило наши отношения — мое нежелание подчиняться воле мужчины или идти на уступки. Глупо, да?
Разговор дальше у нас не получился. Полина отказалась есть, попрощалась и исчезла. Я не знаю, какие выводы для себя она сделала, но у меня оставалось ещё немного времени, чтобы дать ответ Киссеру.
Депрессия.
Началась она как-то нежданно. Утром, когда я должна была отзвониться ему и сказать о своем решении. Или такие вещи по телефону не делаются? Хотя что я должна была ему сказать, когда я это самое решение ещё не приняла. До обеда не было назначено никаких встреч, поэтому я заперлась в своей мастерской и шила. Не хотелось к себе никого подпускать. И если можно было бы пить, я бы пила. Вино так и просилось в руки, но нет, нельзя. Надо думать о малышах. Блин, а кто будет думать обо мне? И снова плакала, снова злилась на себя и Мэлса, снова занималась самобичеванием. И в итоге поняла, что устала. Надоело мне все. И лучше вообще сбежать от всего. Даже сестрам не отвечала на звонки и сообщения.
Уже вечером, отдав платье, которое мы шили целый месяц, в хорошие руки, я решила все же принять приглашение родителей на ужин. И так сколько дней провела одна. Поэтому собралась и поехала за город.
Принятие.
— У нас гости, — сообщила мама, едва я переступила порог дома. А на террасе, за накрытым столом сидят отец и…Мэлс и его родители. Черт! Какого?..
— Добрый вечер! — здороваюсь я, проскальзывая на свое место, которое находится рядом с Киссером. Прежде целую в щеку папу и его маму. — Что здесь происходит?
— Ну, — начинает Мэлс, — в этот раз я решил сделать все правильно. Михаил Андреевич, Татьяна Юрьевна, — обращается он к моим родителям, — буквально несколько дней назад я попросил вашу дочь переехать ко мне. Ответа я пока не дождался. И если прошлая наша попытка не увенчалась успехом, я думаю, что в этот раз у нас должно всё получиться. Поэтому я приехал просить руки Саши сначала у вас, а потом уже говорить с ней.
— Руки? Мэлс, ты дурак? — возмущаюсь я. — Папа, не соглашайся.
— Думаю, скажу и за свою супругу, — ответил отец, — мы абсолютно не против. Но если обидишь…
— Я помню, что вы хорошо стреляете и метаете ножи, — усмехнулся Киссер. — Ну, — взгляд упал уже на меня. На стол он поставил красную бархатную коробочку, — делаю это первый раз в своей жизни. Ты станешь моей женой. Настоящей.
На меня тут же уставились ещё четыре пар глаз, ожидая решения.
— Потому что я беременна?
— Потому что я однолюб, Саш.
— Сомнительное признание, — хихикнула я, ощущая дрожь в пальцах. — Я согласна!
Эпилог
Пять лет спустя, дом Богатыревых
Сестра, развалившись на траве посреди двора, пили вино. Это был очередной солнечный августовский день, который ознаменовался юбилеем Татьяны Юрьевны. Вернее, сам праздник был завтра, а сегодня просто один из тех дней, когда вся семья собралась вместе. Такое бывает не часто, потому что Саша, Лиза и Вася живут далеко, а Женя с Соней, хоть и рядом, но все свободное время отдают своим семьям.
Неподалеку, с веселыми визгами бегают внучата. Самый главный заводила всей команде Ульяна Ивановна Князева, которая перебирая своими маленькими ножками задаёт скорость войнушке. Папа гордо смотрит на свое лучшее творение и понимает, что из этого ребенка вырастит настоящая спортсменка. А может, будет такой же творческий человечек, как и он, потому что дочка с удовольствием усаживается к нему на руки, когда он работает и малюет домики, деревья. При чем для своего возраста у нее получается все очень хорошо. Лиза хоть и перенесла тяжёлую операцию после ее рождения, но сейчас начинает говорить о том, что нужно бы Ульке братишку. А Ваня боится. Боится, что ее организм больше не перенесет такого стресса.
Виктор Михайлович Ряземский схватился за автомат и прицеливается в своего братишку, который младше всего на полтора года. По нажатии на курок, игрушка издает грозный вой и Роман Михайлович, приняв правило игры, падает на землю и хохочет.
— Роман, ты сейчас грязный будешь, и мама нас просто прибьет, — ставит на ноги сына Миша, стряхивая с него травинки. Но веселящийся мальчик снова падает навзничь и заливисто смеётся.
— Попадать, так всем вместе, — сообщает Миша и тоже приземляется на траву.
— Дядя Мисаааа! — в него со всего размаху врезается Тимур Мэлсович. Мелкий Киссер, который словно ксерокопия своего отца, повисает на шее Миши, и потом отцепившись, тоже падает на землю.